Как только Юля переоделась, Игорь сразу отвез ее домой. Прежде она успела взять с Соболева слово, что тот сообщит ей, как только что-нибудь узнает о состоянии Влада. Ей никто ничего не скажет, она ведь не родственница. А он полицейский.
– Подожди, не убегай сразу, – тихо попросил водитель, остановившись у ее подъезда.
Юля при всем желании не смогла бы убежать, у нее не было сил заставить себя выйти на улицу. Она все еще ужасно мерзла, и несколько метров до подъезда по вечернему холоду казались ей кошмаром.
Поэтому Игорь успел обойти машину и открыть ей дверь. Юля заставила себя остаться на месте, когда он полез в багажник. Оттуда Игорь достал что-то прямоугольное, плоское, завернутое в подарочную бумагу и ленту.
– Он передал мне это еще пару дней назад на случай, если не сможет вручить сам. Просил отдать восемнадцатого, но я не уверен, что теперь праздник состоится, поэтому хочу отдать сейчас. Это его подарок.
Юля удивленно взяла в руки прямоугольник, не представляя, что может оказаться внутри. Пока единственное, что приходило ей в голову, – это фотография в рамке, но она не представляла, какой та может быть. У них не было ни одной совместной фотографии. Это Юля поняла только в тот момент. Какое упущение…
– Открой, – попросил Игорь. – И прочти надпись на обороте.
Юля послушалась. Неаккуратно разорвала обертку, даже не обратив внимания, куда та делась после этого, и уставилась на собственное изображение.
Это была не фотография, а рисунок. Ее весьма узнаваемый портрет, нарисованный простым карандашом. Юля видела его раньше, когда впервые нашла рисунки Влада. Тогда она сочла его маньяком.
На обратной стороне была аккуратно выведена надпись. Наверняка не рукой Влада, слишком уверенно для слепого человека, но явно от его имени, хотя подписи и не было.
«В тот день, когда нарисовал этот портрет, я ступил на путь, который не выбирал. Но куда бы он меня в итоге ни привел, я ни секунды не жалею, что прошел его до конца».
В горле запершило, а глаза снова защипало, но Юля так и не заплакала. В основном из-за того, что Игорь успел уверенно заявить:
– Он поправится.
Она подняла на него глаза, увидела в его взгляде ту же убежденность, что услышала в голосе, и едва заметно улыбнулась. А потом порывисто обняла, не зная, как еще выразить благодарность за столь необходимую сейчас поддержку. И только отстранившись, Юля поняла, как много слов Игорь только что на нее потратил.
– Значит, вы все-таки умеете нормально разговаривать.
Он улыбнулся.
– Конечно, умею. Просто обычно не вижу смысла.
Эпилог
Артема Федорова обнаружить так и не удалось. Не было ни тела, ни каких-либо следов, куда он мог отправиться, если решил скрыться от полиции. Он теперь числился в розыске, поскольку через пару дней Юля Ткачева изменила свои официальные показания, заявив, что не знает, почему Артем не стал их преследовать и куда сбежал. В частном порядке она заверила капитана Соболева, что по-прежнему уверена в том, что видела.
Узнав об исчезновении сообщника и сообразив, что теперь отдуваться за все преступления предстоит ему одному, Олег Назаров наконец начал говорить и сотрудничать со следствием, заявляя, что лишь помогал Артему Федорову. Он подробно рассказывал, что, почему и как они делали, возможно, слегка преуменьшая собственную роль в совершенных преступлениях. С этим следователю Велесову еще предстояло разобраться.
Тело пропавшего в Портале парня обнаружили в заброшенном детском лагере. По всей видимости, Артем Федоров решил спрятать своих жертв в разных местах, чтобы запутать полицию в случае, если их обнаружат раньше времени.
Смотрящую в окно девушку с тех пор никто больше не видел.
Влад Федоров умер на операционном столе. На целых две минуты, но потом врачам удалось запустить его сердце вновь. Через три дня он оказался уже в достаточно хорошем состоянии, чтобы отец смог организовать его транспортировку из больницы в Шелково в частную клинику. Адрес этой клиники не сообщили никому, даже Соболеву и Велесову, предложив им пока общаться со свидетелем через адвокатов. Впрочем, записанные с его слов показания были переданы следствию сразу, и пока большего от него не требовалось.
Соболев несколько раз порывался позвонить Кристине, уговаривая себя, что у него есть неплохой предлог: он может поинтересоваться здоровьем ее брата. В конце концов он даже уговорил себя набрать номер, но его звонок так и остался без ответа. Кристина не перезвонила, и на этом в их отношениях можно было поставить решительную точку.
Не отвечала Кристина и на звонки Юли, которая пыталась выяснить, где находится Влад и как его навестить. Ей так ни разу и не удалось увидеть его со дня ранения. Пока он оставался в Шелково, к нему никого не пускали, потому что он находился в реанимации, а потом его стремительно перевезли, не оставив адреса. Кристина трубку не снимала и не перезванивала, телефон Влада был выключен, Игорь сам не знал, где находится хозяин, поскольку в настоящий момент водитель ему был не нужен, а больше у Юли никаких контактов не имелось. Разве что номер Артема Федорова мог сохраниться где-то в истории вызовов, но и он теперь был без надобности. Она, наверное, могла бы попросить у Игоря адрес родителей Влада, но подозревала, что ее даже на порог не пустят. Если уж даже Кристина не желала с ней говорить.
Дней через десять после событий в Портале на пороге ее квартиры неожиданно появился Роб. Он уже оправился после фиаско на презентации и выглядел спокойным и уверенным в себе. Как обычно. Юлю немного удивил его визит, особенно насторожило то, что он явился с небольшим букетом цветов.
– Из-за всех возникших проблем мы решили отказаться от проекта с гостиницей в Шелково, – с печальным вздохом пояснил он. – Слишком много негативных ассоциаций с проектом, привлечь достаточное количество инвестиций теперь не получится. Видимо, она пока так и останется просто красивым зданием на набережной. Я в Шелково больше не приеду, поэтому хотел извиниться перед тобой за свое поведение тем вечером. Ну, в ресторане. Я не хотел создавать тебе проблем, просто…
– Хотел сделать больно Владу, – подсказала Юля, когда он замялся.
К чести Роба, он согласно кивнул, не став оправдываться.
– Ему свои извинения я тоже собираюсь принести. Пожалуй, я был несправедлив к нему.
– А ты знаешь, где он сейчас? – взволнованно спросила Юля.
– Пока нет. Собирался у тебя уточнить. А ты что, не в курсе?
Юля моментально сникла и покачала головой.
– Из Шелково его увезли, и теперь его семья меня игнорирует. Полагаю, они не очень-то довольны тем, что он едва не погиб, спасая меня.
– Возможно, – согласился Роб. – А что ты собираешься делать со стажировкой? Тебе ведь лететь в Испанию всего через две недели…
