— Ну и что же ты замолчала? — женщина снова улыбается, но от этой ее улыбки становится жутковато. Не знаю, не представляю, что последует дальше, но происходящее нравится все меньше.
Что принято говорить с таких случаях? Мне жаль? Но это не так. Чем бы ни закончились наши отношения, я не пожалею ни об одной минуте, проведенной с Невельским. И не забуду никогда.
Неожиданно понимаю, что мои мысли приобретают совсем невеселый поворот. Будто бы я предполагаю самый плохой вариант. Думаю о нашем с ним расставании. Но ведь Лев обещал, что будет рядом! Что решит любую проблему! И я верю ему… но смотрю сейчас на его жену, и чувствую, как липкий противный страх змеей ползет по спине.
— Да не съем я тебя, не пугайся! — Ольга снова кривит губы в неестественной улыбке. — Было бы из-за чего. Думаешь, ты у него одна такая? Или поверила в сказки про неземную любовь? Знаешь, сколько за эти годы сменилось женщин в его постели? Такое иногда случается в семьях, только это ничего не значит. Ничего, поняла?!
К горлу подкатывает горьковатый комок, и я начинаю кашлять, борясь с подступившей тошнотой. Что происходит?
Невельская прищуривается, рассматривая мою реакцию, а потом ее улыбка становится шире.
— Как ты думаешь, почему мы с ним до сих пор вместе? Спустя столько лет? И после всего, что было?
Я не знаю. Те варианты, что крутятся в голове, вряд ли можно рассматривать в качестве аргументов, да и озвучивать их вряд ли решусь. Но Ольга отвечает сама.
— Мы слишком через многое прошли, чтобы расстаться из-за какой-то дурехи, возомнившей, что она и есть его настоящая судьба.
Смотрит на меня в упор.
— Ты же знаешь про нашего сына? — ее скулы дергаются, а красивые черты лица искажаются гримасой боли. Я под столом сжимаю пальцы так, что ногти впиваются в ладони. Как бы там ни было, такого кошмара не пожелала бы даже ей. Если бы с Сонечкой что-то случилось…
Трясу головой, не позволяя развиваться подобным мыслям.
— Да, Лев говорил. Мне безумно жаль…
Невельская резко вскидывает руку, жестом останавливая меня.
— Засунь свою жалость… куда подальше. Я совсем не для этого вспомнила про Тима. Просто дело не в тебе.
Она зло смеется.
— Ему не ты нужна, а твоя дочь. Ради ребенка можно на многое пойти.
С последней фразой я согласилась бы, не раздумывая, но что означает все остальное? Лев ни за что не стал бы использовать меня, чтобы подобраться к Соне. Тем более, что я сама все ему рассказала…
— Сколько ты хочешь? — неожиданно выдает Ольга, и я застываю в недоумении. Понимаю все меньше. Что она мне предлагает и зачем?
— Влюбленная дура, — хмыкает Невельская. — Ему даже не пришлось прилагать усилий, чтобы тебя обаять, — она смотрит на меня почти снисходительно. — Ну что ж, тем проще. Повторяю вопрос: сколько?
— Что… сколько? — почему-то шепотом переспрашиваю я.
Женщина вздыхает, действительно рассматривая меня, как полнейшую идиотку.
— Сколько тебе нужно денег, чтобы ты согласилась отдать ему дочь?
Наверно я и впрямь сошла с ума, и это мне сейчас просто мерещится. Потому что в реальности ничего подобного просто не может быть. Бред какой-то! Она же не может…
— Я никому никогда не отдам Соню. Даже ее отцу!
— Ну и дура, — тут же отзывается Ольга. — Какая жизнь у нее будет с тобой? На нищенскую зарплату официантки? Постоянные чужие тетки в виде нянь, которые только и ждут, как бы побыстрее свалить и которым наплевать на ребенка. Вечная нехватка денег. Она будет завидовать подружкам, которые одеты лучше нее и с каждым годом все больше тебя ненавидеть за то, чего ты ее лишила.
— Я люблю Соню! И все сделаю для ее счастья! — странная вязкость во рту не позволяет внятно произносить слова.
— И что же ты сделаешь? — ухмыляется сидящая напротив меня женщина, — Возьмешь очередную подработку? Снова заставишь дочку находиться рядом с чужими людьми, пока будешь зарабатывать свои копейки? Думаешь, она скажет тебе спасибо? Сколько вечеров в месяц ты проводишь вместе с ней?
— Каждую свободную минуту! — я сглатываю и жмурюсь, пытаясь скрыть подступающие слезы.
— Вот именно — минуту! Их ведь можно пересчитать по пальцам! Она каждый день скучает, дожидаясь тебя, а потом все повторяется заново! И так без конца! Уверена, что это и есть счастье?
Мне становится по-настоящему жутко. Откуда она все знает? Неужели Лев мог рассказать? Нет, немыслимо!
Я миллион раз корила себя за то, что уделяю Сонечке недостаточно внимания. Каждый день, каждый вечер, когда вынуждена была уходить. Да, делала это ради нее, ради ее счастья, но все равно легче не становилось. Чувство вины никуда не девалось.
— У нас есть средства и возможности сделать твою дочь по-настоящему счастливой. Лев успел ее полюбить, — задумчиво проговаривает Ольга, а меня разве что на диване не подкидывает от накатившей обиды.
— Но она моя дочь!
Женщина пожимает плечами.
— Так никто же и не спорит. Вы сможете видеться в любое время… если, конечно, Соня захочет.
— Даже слушать подобный бред не буду! — я вскакиваю, едва не сдергивая скатерть с посудой со стола. Не вижу смысла продолжать этот разговор! Скорее умру, чем позволю кому-то забрать дочку. Даже если этот кто-то — ее родной отец и мой любимый человек. Без любви я смогу прожить, а вот без Сонечки — нет.
— Да ты не торопись делать выводы, подумай, — теперь мне хочется ударить по этому красивому лицу, чтобы стереть с него ухмылку, и я прячу руки за спиной, чтобы действительно не вцепиться в женщину.
— Не о чем думать! — почти кричу, не обращая внимания, что на нас смотрят сидящие за другими столиками посетители. Плевать! Разворачиваюсь и почти бегом вылетаю из зала, слыша за спиной ехидный смех Ольги Невельской.
Глава 20
— Эй, ты чего? — до меня не сразу доходит, что кто-то трясет за плечо и почти кричит в ухо. В голове такой сумбур, что я с трудом соображаю. Поднимаю глаза, растерянно рассматривая перепуганную Яну. Подруга уставилась на меня в упор, а ее глаза сделались круглые и огромные, как блюдца. — Варь, что случилось? Ты же полчаса назад от счастья чуть ли не летала! А сейчас выглядишь так, как будто кто-то умер.
— Нет-нет, — я отчаянно трясу головой. — Никто не умер! Все… — хочу сказать «хорошо», но у меня не выходит. Потому что это ни разу не хорошо. То, что сказала мне Ольга Невельская — какая-то дикость, что-то неестественное и ненормальное. Мне бы забыть обо всем, да только не получается, а еще почему-то кажется, что эта женщина так просто не остановится.
— Что она тебе наговорила? — не дождавшись ответа, Яна продолжает. — Я же видела, что вы разговаривали. Она поняла, что ее время кончилось и муж выбрал другую женщину? Гадостей наболтала? Варь, не бери в голову!
