Я посмотрела на него недоверчиво.
— Наверное, звучит несколько самоуверенно, но я почти сразу решил тебя отбить, — сказал Богдан. — Совесть меня, конечно, помучила, но без особого рвения.
— Мог бы просто рассказать мне о том, как Артем клеил официантку.
В его глазах полыхнула досада.
— А ты бы поверила? Поверила мужику, который шантажом заставил тебя с ним целоваться?
Я рассмеялась.
— Наверное, нет.
Он снова погладил меня по щеке.
— А прикольная была идея с поцелуями, правда?
— Не уверена, — пробормотала я, отводя глаза. — Мог бы и получше что-нибудь придумать.
Богдан ухмыльнулся.
— Да ладно! Фиг бы ты обратила на меня внимание, если бы я не умел классно целоваться.
— Гляжу, от скромности ты не помрешь.
В его глазах проступило привычное нахальство.
— А что, ты не согласна, что я классно целуюсь?
Я пожала плечами.
— Ты просто забыла, — шепнул он и тут же припал к моим губам.
Меня окатило знакомой волной жаром, ноги подогнулись, но Богдан держал меня крепко, не давая упасть. А когда поцелуй закончился, он тут же спросил:
— Ну? Неплохо же?
— Интересно, на скольких ты оттачивал мастерство? — Я почувствовала, что ужасно ревную.
— Это врожденное, — похвалился Богдан и прижал меня к себе еще крепче. — Будешь моей девушкой?
— Мне надо подумать.
Он сделал расстроенный вид, пробурчал:
— Ну вот, а я уже маме сказал, что дозрел до женитьбы…
В душе у меня все затрепетало, заискрилось, прямо как в детстве на Новый год.
— Так ты меня в девушки приглашаешь или в жены?
— Как пойдет, — ответил он, улыбаясь.
— А кто у нас, кстати, мама? — спросила я нарочито серьезно.
— Мама у нас владелица художественной галереи.
— Да ты что! — Я всплеснула руками. — Кажется, я согласна быть твоей девушкой. У меня тут как раз куча картин завалялась, покажем маме, когда будешь представлять меня семье?
— Какая расчетливая девочка! — восхитился Богдан. — Люблю таких. Впрочем, ты не волнуйся: картины твои я и без маминой помощи пристрою. Но сначала ты должна сделать одну вещь.
— Какую?
— Тебе нужно сказать, что ты тоже ко мне неравнодушна.
— Так и есть.
— Что?
— Неравнодушна.
— Подожди, — Богдан покачал головой. — По-моему, прозвучало недостаточно убедительно.
— Разве? — удивилась я.
— Отвечаю. Попробуй еще раз.
— Ты мне нравишься, — тоном примерной девочки произнесла я.
— Как сказал бы Станиславский, не верю! — Черти в глазах Богдана не просто отплясывали, а устроили настоящее «Евровидение».
— Ну правда нравишься. Может, я даже в тебя… немножечко влюбилась. Самую малость.
Он с видом эксперта потер подбородок.
— Неплохо, Лиза, неплохо. Но все равно хотелось бы большей экспрессии.
— Думаешь, ты звучал более убедительно? — Я легонько хлопнула его по груди.
— Конечно! В отличие от тебя я репетировал не один день.
— Я потом тоже потренируюсь, и будет лучше получаться.
— Обещаешь?
— Клянусь! Клянусь твоей бабушкой старой закалки!
