Соседи по купе нам достались отличные. По крайней мере, я их таковыми считала первые десять минут после того, как увидела. Ведь это были бабушка-одуванчик в ситцевом платьице и ее девятилетний внук, уткнувшийся носом в планшет, — мечта, а не ребенок.
— Марья Ивановна, — церемонно представилась бабуля, как только мы с Артемом вошли в купе. Потом она выпила немного минералки из стакана и показала на внука. — А это Славик. Хорошист! Спортсмен! Гордость класса.
Я тоже представилась, откровенно порадовавшись, что нам не досталось купе с дембелями или младенчиками. Вот только приятное впечатление от попутчиков держалось недолго. Стоило поезду тронуться, Марь Иванна выудила из сумки огромный серебристый сверток с курицей-гриль.
— Славик, милый, надо покушать, — проворковала она.
Мальчика долго уговаривать не пришлось. Он переложил планшет в одну руку, а вторую вытер об шорты и протянул бабушке. Та засуетилась, стала отрывать от курицы здоровенные куски и вкладывать их в растопыренную пятерню внука. Славик громко зачавкал.
А я сглотнула слюну. Дело в том, что печеная курица — одно из моих самых любимых блюд. В детстве я требовала маму готовить ее мне каждый выходной. Мама, правда, не слишком слушалась.
— Не хотите? — бабушка протянула очередной шматок курятинки не внуку, а Артему.
Того передернуло.
— Нет, спасибо!
Вид у моего Креза стал такой, будто он сейчас хлопнется в обморок. Уголки его губ брезгливо опустились, а ноздри гневно затрепетали.
Бабуля повернулась ко мне:
— А вы?
Я снова сглотнула слюни и отрицательно замотала головой.
— А зря! — не одобрила Марь Иванна. — Вам кушать надо, вон вы какая худая.
От ароматов, исходящих от протянутого мне куска курицы, захотелось зажмуриться.
Вот почему, спрашивается, я не догадалась устроить себе пару дней обжорства накануне отъезда? Наелась бы до отвала — и сейчас меня бы воротило от еды. Так нет же. Вчера я так замоталась, собираясь в дорогу, что забыла поужинать, да и утром осталась без завтрака: времени на него попросту не хватило.
— Может, все-таки будете? — Бабуля еще ближе придвинула курицу. — Дед мой запекал, он у меня старший повар в столовой механического завода.
Мой желудок болезненно сжался и приготовился разразиться гневной тирадой. Я, как ужаленная, подскочила на ноги:
— Извините, мне надо в туалет.
Следующие сорок минут я слонялась по вагону и вся, с ног до головы, пропахла этим странным запахом, что обычно витает в поезде. А еще проводила взглядом с десяток деревень. Довольно, кстати, симпатичных: с зеркальными озерами, с аппетитными, отлично откормленными утками. Помнится, бабушка раньше чудесно запекала утку с яблоками и медом. У нее была такая волшебная румяная корочка. Она почти таяла во рту.
Я чертыхнулась. Опять мои мысли свернули не туда.
Какой-то мужчина задел меня плечом, пробираясь по узенькому коридору с пакетом чебуреков в руках.
— Осторожней! — буркнула я, ощущая легкое головокружение. — Чебуреки уроните.
Мужчина покосился на меня с недоумением, а потом рывком протянул пакет мне.
— Будешь? Меня друзья угостили.
У меня что, такой голодный вид? Почему все вокруг пытаются меня накормить?
Я замотала головой, но рука почему-то сама потянулась к чебурекам. Да что же это такое? Дабы справиться с искушением, я сделала пару шагов назад, а потом от греха подальше юркнула обратно в купе.
К счастью, там было спокойней. Курица со стола уже исчезла, а может, ее подчистую схрямкал наш хорошист.
— Ну, слава богу! Вернулась. А я уже собирался тебе звонить, — посетовал Артем, не отрываясь от ноутбука (он и в отпуске не прекращал работать, впрочем, мне это даже нравилось). — Ты куда пропала-то?
— Просто в туалет очередь была, — скромно потупилась я. — Длиннющая.
— Понятно! — Артем так и не поднял на меня глаз.
Зато Марья Ивановна вдруг оживилась и приготовилась обрушить на меня сотню вопросов. Я даже попятилась. Говорить мне от голода не хотелось абсолютно.
— Я, пожалуй, наверх полезу, — пробормотала я, игнорируя призывные взоры соседки по купе. — Может, вздремну немного.
Марь Иванна поджала губы, но вопросы свои удержала при себе. Только, словно в отместку, выудила из сумки еще один сверток.
— Славик, мама же тебе еще бутерброды положила, — сказала она. — С колбасой. Будешь?
— Давай! — Славик с готовностью протянул бабке свою клешню.
Чуть не закапав пол слюной, я вскарабкалась на верхнюю полку и попыталась уснуть. Естественно, никакой сон не шел — все мысли крутились вокруг чавкающего хорошиста. Чтобы отвлечься, я выудила из сумки скетчбук и стала зарисовывать все, что под руку попадалось: кружки, облака, собственные коленки. Через пятнадцать минут я задумалась, и на странице, словно сам собой, появился поросенок на вертеле. Потом рядом с ним возникли сосиски. А еще через минуту — полная тарелка котлет.
Что же я делаю? А если Артем заметит? Я быстро вытащила из сумки ластик и стала с остервенением стирать нечаянное пиршество.
— Славик, милый, у нас же еще и рыбка копченая есть, — очень кстати вспомнила Марья Ивановна. — Сейчас я тебе почищу.
Она стала снова швыряться в своих пакетах, а я решительно спрыгнула вниз. Артем вздрогнул, спросил:
— Ты чего?
— Прогуляюсь, — пробубнила я, натягивая шлепанцы.
Он захлопнул ноутбук и тоже поднялся:
— Пожалуй, и я с тобой.
Под бодрое шуршание соседского целлофана мы вывалились из купе, и Артем тут же зашипел:
— Кошмар какой-то! Меня уже тошнит от всех этих запахов. Интересно, они так всю дорогу и будут жрать не переставая?
Я пожала плечами. Даже тут — в проходе — мне пахло рыбой. Вот уж не знала, что у меня такое сильное обоняние! Артем виновато улыбнулся, а потом притянул меня к себе, в его голосе прорезались извиняющиеся нотки.
— Прости, что так вышло. Я хотел выкупить целое купе, но свободных мест уже не было. Хорошо, хоть обратная дорога у нас будет не такой ужасной: будем ехать в мягком, без попутчиков.
По удачному стечению обстоятельств поезд в этот самый момент подъехал к станции. Проводница сообщила, что стоять будем почти двадцать минут — я подхватила Артема под руку и потащила на улицу. Там было чудесно. Легкий ветерок шелестел листвой и прекрасно отгонял прочь мысли о еде. Ярко светило солнце.
Мы с Артемом совершили довольно длительный променад по перрону, выпили минералки и купили в киоске газету с анекдотами. Мне показалось, что жизнь налаживается, но потом проводница позвала всех в вагон.
