– Я вполне успеваю до звёзд, милая. Но поторопиться стоит, ты ведь захочешь немножко поглазеть засветло на долину и город по пути.
– Зачем мне в город?
– Да просто к маме и Триссе под крылышко. Конечно, можешь пойти поискать Антала или подождать с папулей, ты ведь наверняка будешь в восторге от такой компании, да, птенчик? Или пометаться в одиночестве и неведении по своей комнате. Тоже вариант. Но лучше вниз, правда? Мама и Вайтвуды тебя ждут. И ещё что-нибудь расскажут.
– Да, лучше тогда в город. А где моя комната?
– Это твоя и есть. Не нравится?
Я в ужасе огляделась внимательнее… Комнатой это было сложно назвать! Скорее – зала для танцев. Или даже целый дом, подумала я, наткнувшись глазами на ажурную винтовую лестницу, уходящую из центра под очень далёкий потолок. А я считала просторной свою мансарду!
– Там твоя мастерская. Ник сказал, ты любишь забраться повыше и чтобы никто не мешался.
– З…зачем столько места?
– О, птенчик, сообрази-ка сама!
С этими словами Делла вдруг шумно распахнула крылья и я забыла, как дышать. И без того удивительные и достававшие в сложенном виде почти до пола, в развёрнутом они были невероятно красивыми и да – очень, очень большими.
Я перевела взгляд на дверь – теперь ясно, зачем они все здесь такие широкие или вообще двухстворчатые. И затем потупилась на свою нескончаемую кровать, которая сама по себе была как комната. Но как они вообще спят с этими крыльями?!
– Да так же и спим, как ты. Может позы чуть другие. Тебе грудь или нога мешают спать? Но любим отдыхать в совином виде. Мысли притупляются, если специально не шевелить мозгами. Больше доверяешься инстинктам и расслабляешься. Поэтому в кроватях спим мало и в основном… парами.
– Но мне-то всё это зачем?
– Папочка ко всему подходит основательно, да и вообще здесь все довольно консервативны. Он явно не планировал в ближайшее время затевать переезды или новые переделки, подстраиваясь под твою личную жизнь. Но и он и все остальные сделают, как попросишь. Если тебе действительно не нравится.
Я смутилась ещё сильнее. Но… нет, мне очень нравилась эта светлая и воздушная комната!
– Здесь очень красиво. А что же, я буду жить в замке?
– Папуля будет безутешен, если ты сбежишь. Но дом Финеса пустует и его, разумеется, тоже подготовили. Он в очень милом и уединённом месте. Ещё можешь жить в городском особняке Вайтвудов или у моей мамы.
– Нет-нет! Спасибо! Мне и здесь хорошо… пока.
– Вот и правильно, потом разберёшься. Давай одеваться!
Делла перепорхнула от спального алькова куда-то очень далеко, обдав меня ветерком, и только тогда сложила крылья.
– Гардеробная здесь. Трис приготовила пару традиционных для стигини вариантов и выписала на первое время из столицы несколько платьев, более привычных для тебя. Даже летала в балку посмотреть, что сейчас носят люди. Потом вы уже с ней вместе подберёте одежду по твоему вкусу. Но в город лучше традиционное. Ты и так будешь притягивать слишком много внимания из-за того, что Бескрылая.
Традиционное? Я выбралась из постели и внимательно рассмотрела наряд Деллы. Он был похож на то, во что была одета и Трисса, только тёмно-синий. Очень красиво и ткань изящная. Но шокирующе тонкая, а фасон неприлично простой, как… как у белья! Внизу это вроде бы платье заканчивалось не юбкой… а очень широкими брюками, схваченными в щиколотках расшитыми бисером манжетами. И под ними начинались… ух – лапы! Настоящие совиные пясти, невероятно милые!
– Юбки – не вариант, птенчик, – сказала Делла, проследив за моим взглядом – только по праздникам и всё равно с лёгкими шароварами под ними.
– Из-за полётов?
– Конечно. Даже если станешь только в замке ходить в юбках – рано или поздно понадобится срочно куда-нибудь слетать и… будет конфуз.
Она нырнула в гардеробную и вернулась со светло-зелёным одеянием и туфлями – на плоском ходу и с длинной атласной шнуровкой.
– Вот это практично и под цвет глаз.
Наряд был из тончайшего матового шёлка, весь в вышивке и бисере. Сколько же мастерица над этим сидела?!
– Может фасон и практичный, но не слишком ли роскошно для повседневного?
– Это и есть на каждый день. Хватит уже трепетать, птенчик. Вайтвуды очень состоятельны.
– Я не Вайтвуд.
Делла закатила глаза.
– Солары тоже не из простых. А ты хуже, чем что-то одно – Солар из дома Вайтвудов. Для всех посторонних ты не с неба свалилась, а выросла по решению Фина в замке. Уединённо, под присмотром Трис и папули Селифа, потому что Бескрылая. Одевайся уже! Это действительно нормальное и уместное платье. Самое обычное.
Я сдалась и пошла в гардеробную. Кузина последовала за мной и даже не подумала отвернуться, когда я стягивала сорочку.
– Ух какая же яркая и дивная масть! Как только Никки ещё не ослеп, бедняга!
Я почувствовала, как загорелась. Моя… масть наверняка стала именно яркой от этого комментария, по меньшей мере на щеках! И рубашку я уронила. Делла зазвенела колокольчиками и всё же вышла.
Через пять минут мы уже спускались в холл.
– Делла, я всё не возьму в толк, как ты меня понесёшь. Я же тяжёлая!
– Ты когда-нибудь видела сову… скажем, с зайцем в когтях? Это примерно как человек и корова. А уж себе подобных носить вообще не проблема. Ты хоть и Бескрылая, но стигини. Кости всё равно очень лёгкие, совиные.
Надо же! Пастор Оуэн хоть в чём-то не соврал...
– Почему ты так в этом уверена? Мне кажется, у меня обычный человеческий вес.
– Тебя что, в твоей балке кто-то на руках носил?
– Маленькую-то наверняка носили.
– Маленькая не в счёт. Ну лёгкая и лёгкая, все малыши лёгкие. Вряд ли няньки задумывались. Никто ведь не знал.
– Вернон Хилз знал.
– С чего ты взяла?!
– Он мне неприятную вещь сказал, когда пытался отравить.
– Какую?
– Это очень неприлично. И неправда!
– И всё же, птенчик?
– Сказал, что у меня не сова. Что это мой… мой любовник. Потому что я... вся в мать.
Делла остановилась у входа и задумалась.
– Знаешь, птенчик… это может быть очень важно! Не забудь сказать Иву и папуле, причём не когда-нибудь, а поскорее. И я тоже скажу, чтобы уж наверняка. А то станешь ещё смущаться.
Она распахнула двери, быстро слетела над лестницей к террасе и протянула мне руки.
– А теперь пора отправляться, пока не стемнело!
Глава 22.
Поджилки по пути на нижнюю площадку нещадно тряслись и вниз смотреть было страшно.
