– Не называй меня так, пожалуйста, – дергаю плечом, инстинктивно сбрасывая его прикосновение с себя. Касание привлекательного молодого мужчины, желающего проявить вежливость. Черт! Когда я успела стать истеричкой?
– Мда… Каланча лучше? Жизнь с Истоминым изменила твои представления о мужчинах, Вер.
– Извини… Просто я волнуюсь. Пришлось Настю с Артемом оставить. У няни случился форс-мажор, и я…
– Нашла кому оставить! А если она какать захочет? Это же… Я никогда бы не смог… Уж извини. Не помню, чтобы когда-нибудь мой отец мыл нас. К слову, у меня еще два брата, – улыбается Макар, ловко выкручивая руль. – Не мужское это дело с горшками возиться. Раз Артем согласился, значит, знал на что шел.
– Ну… Наверное, – сглатываю я, окончательно сникнув.
– Вер, я забронировал номер в гостинице, – Макар резко меняет тему. – Посмотрим открытие фестиваля, если тебе понравится, и на закрытие сможем съездить. Он длится семь дней. Я не хотел бы торчать там… два часа.
Пропасть манит меня прыгнуть… Раствориться в мужских объятиях, позабыв о мажоре и его папе, навязанном мне фиктивном браке… Что они со мной сделают, если я подам на развод? Пусть Вячеслав Олегович подает в суд и требует с меня неустойку! Сто лет придётся ждать. Я ничего не предпринимаю в отношениях с Артемом по одной простой причине – я не верю ему. И в своих чувствах не уверена. И пока не решила, чего хочу от жизни… Боюсь ошибиться. И Артема ни в чем не обвиняю. А вот ему есть на что обижаться… Боюсь, после того как он узнает правду, не захочет видеть меня…
– Ну чего ты молчишь? Или вы с Истоминым перешли в горизонтальную плоскость в отношениях?
– Нет, конечно. Ты что! Просто… Макар, ты ведь еще с Настей не познакомился. Вдруг ты сам решишь, что отношения с девушкой с… довеском тебе не подходят?
– Какие глупости, Вер. Это ты из-за моих бредней про горшок так подумала? – Макар выруливает на серпантин, двигаясь к Олимпийскому парку. – Приглашаю вас с дочкой завтра в парк аттракционов. Идет? Она любит кататься на каруселях?
– Да, еще как! – оживляюсь. – Только я редко ее туда вожу. Деньги… Сам понимаешь.
– Вер, работай на Вячеслава и Диму, не пожалеешь. Все у тебя наладится.
Зал сверкает разноцветными огнями, полнится ароматами пыли, парфюма и горячего пластика. Сцену и зал красиво освещают двигающиеся вокруг своей оси файерболы. Вячеслав Олегович не прогадал с местами – мы сидим в вип-зоне вместе с именитыми гостями и артистами. Боюсь представить, сколько свекор отвалил на билеты!
– Не голодная? Можем потом поужинать в хорошем ресторане и послушать музыку. На берегу есть грузинский ресторан с ансамблем, – Макар легко касается губами моей шеи, как бы невзначай распаляя меня. – Вер, я с ума по тебе схожу. Так скучал, пока вы к маме твоей ездили… Если бы только у меня были деньги отдать им… Тебя как в рабстве держат, ей-богу.
Он целует, целует… Трогает горячими губами мое ухо, затылок, шею. Все, до чего может достать, сидя на соседнем кресле.
– Извини, Макар, мне надо посмотреть сообщение, – нашариваю в сумочке вибрирующий телефон и спешно вынимаю его. Прищуриваюсь и смотрю в экран. Мажор… Губы растягиваются в улыбке при виде уютного домашнего снимка. Артем сделал селфи: Настюша висит на его плечах, а на его голове сверкает корона дочки. Два одинаковых лица... Интересно, Артем сам видел фотографию?
«Каланча, как ты там? Не волнуйся, ладно? У нас все хорошо. Настю покормил, сейчас будем мультики смотреть».
«Все хорошо, спасибо. Места отличные, сидим рядом с Борисом Щербаковым, представляешь? Кажется, даже Ани Лорак сидит позади нас», – отвечаю, отмахнувшись от нежностей Макара, как от надоедливой мухи.
«Не сомневался, что папа купит самые лучшие билеты. Наслаждайся вечером. Если захочешь переночевать с Улановым где-то, сообщи, чтобы я не волновался».
«Может, и останусь в гостинице. Макар забронировал номер».
Зачем я пишу это Артему? Не иначе, чтобы позлить… Он так легко кидает меня в объятия Макара, даже не попытавшись образумить. Я, как недалекая истеричка или пресловутая собака на сене. Вот бы кто-то мне сейчас нашептал в ухо, как правильно себя вести. Сказал, как не быть дурой и поступать мудро? А нет такого человека… Потому что это моя жизнь, мой выбор, мое решение… Моя судьба. Мне так хочется сейчас домой – к мажору и Настеньке.
– Начинается, Вер. Смотри, Игорь Крутой и Лариса Долина. Супер, да? – глаза Макара искренне горят.
– Да, – бесцветно отвечаю я.
Глава 21.
Вера.
Звуки музыки ласкают слух… Шепчут словно дьявольскими голосами, умоляя расслабиться и поддаться мужским чарам. Поцелуи Макара обездвиживают, а сердце саднит, словно раненое… Чего мне сейчас хочется больше всего? Чувствовать, как тело оживает, а кровь ревет в перепонках? Плавиться в умелых жаждущих руках и отдаваться во власть страсти? Не знаю… Балансирую на канате неуверенности, как пьяный канатоходец.
– Верочка, как мне здесь нравится… И ты… нравишься, кот. Нет, ты не кот, ты дикая необузданная кошка. Я так хочу раскрыть твою страсть, показать, каким может быть мужчина… Я никогда тебя не обижу, – Макар шепчет, обжигая висок горячим дыханием.
Мы танцуем перед сценой, как сотни других пар. Наслаждаемся музыкой, вечером, обществом друг друга, не думая ни о чем… Ложь, все неправда! То, что сейчас говорю и чувствую. И мне надоело себя убеждать.
– Спасибо, Макар. Ко мне никто так не относился. Правда… – отстраняюсь, желая вдохнуть свежего воздуха – не отравленного его духами и запахом. Мне срочно нужно на воздух… Подальше от красивой мелодичной песни, исполняемой Дианой Арбениной, от алчущих глаз молодого мужчины, его нежных губ… На воздух… На миг чувствую себя Анной Карениной с этим ее:
«Туда! – говорила она себе, глядя в тень вагона, на смешанный с углем песок, которым были засыпаны шпалы, – туда, на самую середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя».
Какая все-таки мука – неопределенность! Там, где она есть нет любви. В любви нет страха и сомнений, есть лишь поглощающее все на свете желание раствориться в любимом. Разве это Макар? Я смотрю в его привлекательное лицо, находя ответ на самом дне своего сердца… Нет, не он…
– Верочка, давай уедем в Мариотт. Я не сделаю ничего, о чем ты пожалеешь. Я буду нежен, Вер... Тебе будет хорошо, я обещаю.
– Мне… Мне нехорошо, Макар. Я отойду в туалет, – произношу сдавленно, вырываясь из его цепких объятий. – Подожди меня на выходе. Ты прав, нам лучше уехать.
Концерт близится к завершению. Поклонники протискиваются по рядам к сцене, удерживая в руках букеты цветов, работники концертного зала выстраиваются на входах, готовясь контролировать людской поток. Макар нехотя меня отпускает и плетется к дверям. Юркаю в коридор и следую по указателям в туалет. Глубоко вдыхаю несвежий запах переполненного сортира, испытывая непонятное, невыразимое облегчение. Я словно вырвалась из рук маньяка, не иначе. Умываюсь холодной водой, наплевав на косметику. Расчесываю волосы, заплетаю их в хвост и стою, как идиотка посередине белого мраморного холла, осязаемо чувствуя неопределенность.
