– Он будет там, – сказал Мейсон. – Мы не настаиваем на
возмещении ущерба. Мы настаиваем на наших правах, и, я думаю, мне они известны…
Пошли, Пол.
Мейсон повернулся и пошел к выходу.
Глава 3
Около половины девятого вечера Мейсон и Дрейк вышли из лифта
и прошли по гулкому коридору здания офиса.
Адвокат оставил Дрейка у освещенной двери его детективного
агентства и направился дальше по коридору. Повернув направо, он подошел ко
входу, над которым значилось: «Перри Мейсон, частный адвокат», достал ключ и
открыл дверь.
Делла Стрит сидела на своем рабочем месте и читала газету.
Когда вошел Мейсон, она уронила ее на пол и подбежала к нему.
– Шеф! – заволновалась она. – Что это? Это… это убийство?
Мейсон кивнул.
– Кто нашел тело?
– Мы.
– Плохо!
– Я знаю, – сказал Мейсон, успокаивающе положив руку ей на
плечо. – Вечно нам приходится находить убитых…
– Кто это был?
– Никто, кажется, пока не знает. Довольно привлекательная
девушка, застигнутая пулей на кровати. Как там наш клиент?
– О нем позаботились.
– Где он?
– Вы помните мотель «Глэйдел»?
Мейсон кивнул.
– Управляющий мотелем – мой хороший знакомый. Туда я его и
отправила.
– Ты сама виделась с менеджером?
Она отрицательно покачала головой:
– Мы подъехали туда вместе. Я попросила мистера Конвэя
остановить машину в двух кварталах от мотеля. Затем он пошел туда,
зарегистрировался под своим именем, вернулся, все рассказал и подбросил меня до
места, где я могла бы взять такси. Он в коттедже номер 21. Я вернулась на
такси. И не хотела пользоваться своей машиной из опасения, что кто-нибудь может
запомнить ее номер, если я припаркуюсь у мотеля.
– Ты что-нибудь узнала во время поездки?
– Довольно много.
– А именно?
– Джерри Конвэй – личность незаурядная. Мне кажется, он
действительно замечательный человек. И действует в интересах людей, с которыми
работает, поднимается все выше и выше по служебной лестнице. Гиффорд Фаррелл
работал на Конвэя год или два, затем Конвэй помог ему занять место помощника
менеджера. Конвэю понадобился год, чтобы понять, что Фаррелл постоянно пытается
навредить ему, распространяя о нем грязные слухи. Добывал конфиденциальную
информацию и использовал ее так, чтобы всячески усложнить жизнь Конвэя. В
общем, делал все, что только мог, чтобы навредить ему. В конце концов, Конвэй
узнал об этом и уволил его. Фаррелл рассказал об этом на Cовете директоров –
целый месяц готовился к своему выступлению. По всем вопросам он навязал Совету
свое мнение и, как я догадываюсь, разыграл там целый спектакль.
Мейсон кивнул.
– Но Фаррелл сделал один неумный ход. Он смог бы одержать
верх, если бы не преданность Конвэю одного из секретарей. Конвэй доказал, что
Фаррелл передавал секретную информацию конкурирующей компании – просто для
того, чтобы дискредитировать программу Конвэя. Когда это стало очевидным, Cовет
директоров выгнал Фаррелла, который только и ждал возможности, чтобы начать
свою кампанию с целью получения контрольного пакета акций.
Потом, – продолжала она, – я всю дорогу помогала Конвэю
вспомнить женщину, которая ему звонила. Он склонен считать, что изменен был
только тембр голоса, а темп речи ему вроде бы знаком. Он не смог вспомнить,
кому принадлежит голос. Я просила его напрячь память и, если ему что-нибудь
придет на ум, позвонить в офис Дрейка. Его секретарь, Ева Кэйн, работала
оператором и привыкла слушать и различать голоса по телефону. Она полагает, что
этот голос принадлежит кому-то, кого они оба хорошо знают.
– Ладно, я поеду поговорю с Конвэем. Тебе же лучше идти
домой, Делла.
Она улыбнулась и покачала головой:
– Я еще немного посижу здесь. Позвоните, если вам что-либо
понадобится, а я приготовлю кофе в электрокофеварке с ситечком.
Мейсон проехал мимо ярко освещенного мотеля «Глэйдел»,
остановился напротив коттеджа 21, припарковал машину рядом с машиной Конвэя,
погасил огни.
Джерри Конвэй отворил дверь, но не вышел на свет. Оставаясь
в холле, он пригласил:
– Входите, Мейсон.
Мейсон вошел и прикрыл за собой дверь.
Конвэй предложил Мейсону стул, сам пристроился на краешке
кровати.
– Насколько мои дела плохи? – спросил он.
– Говорите тише. Эти домики расположены близко друг к другу,
и стены могут быть тонкими… В общем, плохи!
– Насколько плохи?
– Убийство!
– Убийство?! – воскликнул Конвэй.
– Тише! – предупредил еще раз Мейсон. – Говорите тише!
– О боже!
– Вы должны были понять. Я не перевез бы вас тайно сюда, не
будь ничего серьезного.
– Я знал, что плохо, но даже не предполагал, что… Кто убит?
Фаррелл?
– Нет, какая-то девушка.
– Девушка?
– Да, девушка. А теперь расскажите мне, если разглядели ее
как следует. Прошу вас хорошенько вспомнить… Убитой девушке на вид можно дать
двадцать шесть – двадцать семь лет, блондинка, голубые глаза и стройная фигура.
Похоже, она занималась спортом. Тонкая талия, округлые формы. На ней был
светло-синий свитер, возможно, под цвет глаз…
Конвэй подумал немного, затем отрицательно покачал головой:
– Это мне мало о чем говорит. Вряд ли, что это именно та
девушка, которую видел я. На ней было черное белье. Думаю, у нее были светлые
глаза, но такое впечатление могло сложиться из-за темной косметической маски. Я
припоминаю, как блестели белки ее глаз.
– А из знакомых женщин, которых вы знаете? – спросил Мейсон.
– Кто-нибудь из них подходит под это описание?
– Послушайте, – нетерпеливо перебил его Конвэй, – у нас в
офисе работают пятнадцать-двадцать девушек. Ни одна из них не подходит под это
описание. Скажите, она хороша собой?
– Очень.
Конвэй подумал еще немного, затем решительно покачал
головой.
– Вы так и не припомнили, кому принадлежал тот голос? –
спросил Мейсон.
– Пытаюсь.
– Давайте пока осмотрим револьвер.
Конвэй протянул оружие Мейсону. Адвокат открыл его,
осмотрел, записал номер в свою записную книжку.
