– Ну… у меня другие планы на этот вечер, – стал
выкручиваться Джерри.
– А как насчет завтрашнего вечера?
– Нет, боюсь, тоже не смогу.
– Вы что, боитесь меня?
– Я живу сейчас под колпаком, – сухо сказал Конвэй.
– Послушайте, – сказала она, – я не могу больше говорить с
вами. Меня зовут, ну скажем, Розалинд. Зовите меня Розалинд. Я хочу встретиться
с вами. Я располагаю информацией, которая необходима вам, чтобы защитить
акционеров, защитить себя и спасти компанию. Гиффорд пользуется гораздо большей
поддержкой, чем вы думаете. Он чрезвычайно опасный противник. Вы ведь
собираетесь начать кампанию по подсчету голосов?
– Извините, – сказал Конвэй, – но по определенным причинам я
не могу обсуждать это ни по телефону, ни в печати. В конце концов, акционеры
должны верить кому-то. В противном случае их сдует в пропасть финансового
краха. Стоимость их собственности под моим непосредственным руководством за
последний год удвоилась. Я имею все основания полагать, что она будет расти.
– О боже! – воскликнула она. – Не пытайтесь обмануть меня. Я
знаю, Гиффорд Фаррелл – мошенник. Он пытается взять контроль над компанией,
поэтому он и его друзья могут устроить чистку, манипулируя активами компании. Я
не верю ни единому его слову. Я хочу передать вам свои сведения.
– Вы можете изложить их письменно? – спросил Конвэй,
заинтересовавшись.
– Нет, я не могу изложить их письменно, – нетерпеливо
сказала она. – Если бы вы знали столько же, сколько я, то поняли бы, что мне
даже говорить с вами опасно.
– Что же вам угрожает?
– Опасность быть убитой, – сердито сказала она и бросила
трубку.
Джерри Конвэй на минуту присел на стол, положив трубку. Он
знал – необходима осторожность. За последние две недели было сделано немало
попыток оклеветать его. Не исключено, что если он пойдет в мотель, оставит
дверь открытой, а потом с ним встретится там, в темноте, молодая женщина, то
чуть погодя он услышит звуки полицейской сирены. Нет, на это Джерри никогда не
пойдет. Ведь в данный момент даже небольшая неблагожелательная статья в газете
может резко изменить ход борьбы за контроль над компанией.
Джерри Конвэй подождал минут пятнадцать, а затем вновь
выключил свет, проверил, захлопнулась ли дверь, и спустился на лифте вниз.
Розалинд позвонила на следующий день чуть позже одиннадцати.
– Звонит женщина, которая представилась как Розалинд, –
сказала секретарь Джерри Конвэя. – Говорит, вы знаете ее, беседовали с ней и
что это очень важно.
– Я поговорю с ней, – ответил Джерри и взял трубку. –
Привет, – сказал он и опять услышал ровный голос Розалинд, голос, который, как
ни силился, он никак не мог припомнить, где уже слышал его.
– Доброе утро, мистер Конвэй.
– Доброе утро, Розалинд.
– Вы заметили, что за вами следят?
– Я бы удивился, если бы определенные люди не питали
чрезмерного интереса к моим передвижениям, – нерешительно сказал Джерри.
– У вас на хвосте детективное агентство высочайшего класса,
– сказала она, – и это агентство пополнилось парой убийц. Будьте очень, очень
осторожны, проверяйте каждый свой шаг.
– Спасибо за предупреждение, – сказал Джерри.
– Но мы должны с вами увидеться, – продолжала она. –
Кажется, я придумала, как нам встретиться. Один из тех, кто сейчас следит за
вами, – частный детектив. Он не опасен. Он просто выполняет рутинную работу по
слежке. Однако есть еще один тип. Его зовут Бэйкер, прозвище – Бэйкер-душегуб.
Это головорез-одиночка, который стоит целого подразделения. Присматривайте за
ним! Вы вооружены?
– О боже, нет! – сказал Конвэй.
– Тогда возьмите разрешение на ношение оружия, – сказала
она. – Распознать детектива нетрудно. Но с Бэйкером будет тяжелее. В данный
момент он ездит на побитой черной машине с погнутым номерным знаком. Не давайте
никаких шансов этому человеку. Эти люди играют по своим правилам. Играть честно
они не намерены. Вы надеетесь на честную борьбу за голоса акционеров и
соответственно действуете. Но у этих людей своя игра. Никогда никому не
говорите обо мне. Вы никогда не слышали имени Розалинд. Поняли? Но я хочу
выложить карты на стол.
Джерри Конвэй нахмурился:
– Вы могли бы изложить суть своих сведений?
– Я могу сказать, – произнесла она, – сколькими голосами
располагает Фаррелл, и, если вы дадите мне убедительные гарантии, что сможете
защитить меня, могу назвать имена людей, которые отдали ему свои голоса.
Однако, если хоть толика этой информации выплывет наружу, они тут же узнают,
откуда она, и я буду в опасности.
– Насколько она серьезна? – спросил Джерри Конвэй. – Если
речь идет об экономической безопасности, то вы…
– Не говорите глупостей! – саркастически прервала она. – Я
видела одну женщину, над которой поработал Бэйкер-душегуб. Я… о-о!..
В телефонной трубке внезапно что-то щелкнуло, и повисла
мертвая тишина. Требовалось обдумать создавшуюся ситуацию.
Днем Джерри Конвэй бесцельно кружил на машине, внимательно
вглядываясь в зеркальце заднего обзора. Он не был уверен, что за ним следят, но
тревога одолевала его. Он чувствовал опасность.
Конвэй понимал, что Розалинд упустить нельзя. Если она и в
самом деле владеет информацией, то эта информация бесценна. Знай он имена тех,
кто отказал ему в доверии, он мог бы обратить на них внимание компании.
Розалинд позвонила после половины третьего. Она была кратка.
В голосе ее слышались мольба и отчаяние.
– Мне необходимо передать вам информацию, чтобы вы могли
действовать, иначе компания будет уничтожена.
– Что вы предлагаете конкретно?
– Передать вам информацию. Прежде всего я хочу заставить
Гиффорда Фаррелла и его команду головорезов отказаться от уничтожения компании.
Я хочу защитить честных инвесторов, и я… я хочу отомстить.
– Кому?
– Напрягите ваше воображение, – сказала она.
– А теперь послушайте, – произнес Конвэй. – Я могу устроить
вам встречу с моим представителем. Я могу послать кого-нибудь…
Глухо рассмеявшись, она перебила его:
– Все дела я буду вести лично с вами – первым человеком в
компании. Мне не нужны больше ничьи гарантии. А если вы настолько осторожны,
что боитесь встретиться со мной наедине, то можно предположить: все, что
говорит про вас Гиффорд Фаррелл, – правда.
И Конвэй вдруг решился.
– Перезвоните мне в течение пятнадцати минут, – попросил он.
– Сейчас у меня нет возможности все организовать. Вы можете позвонить мне через
пятнадцать минут?
