– Примерно недель шесть я ничего не слышал о ней, – сказал
Калверт. – Потом она написала мне письмо, в котором сообщала, что хочет поехать
в Рено оформить развод.
– Она говорила, что выходит замуж за Фаррелла?
– Нет, она только сообщала, что хочет развестись. Она
сказала, что намерена поселиться в Рено и развестись без помех, если я ей
помогу.
– Что она имела в виду?
– Она хотела, чтобы я представил ей какой-то документ. То
есть, если я найму адвоката и обращусь в суд, чтобы оспорить ее заявление, она
просто не явится туда по повестке и выиграет кучу времени. Еще она сообщала,
что решила все же заплатить за адвоката.
– А что вы ей ответили?
– Я ответил ей, что помог бы, если бы был уверен, что это
то, чего она хочет. Потом я много думал над этим и уже решил было поступить
по-другому. Перед тем как вы пришли ко мне и разбудили, я уже потихоньку начал
сходить с ума. Зачем я буду заниматься этим делом, думал я, если ей хочется,
пусть путается с этим Фарреллом. Он обманщик, охотник за женщинами и к тому же
дрянной человек.
– У вас есть письмо, которое написала ваша жена?
– Да, – сказал Калверт. – Минутку.
Он сбросил с себя одеяло, опять прошел в спальню и вернулся
с конвертом, который протянул Мейсону.
Мейсон вытащил из конверта письмо и прочел:
«Дорогой Нортон!
Нет никакого разумного объяснения тому, почему мы оба так
себя ведем. Мы оба молоды и могли бы быть свободны. Мы совершили ошибку,
которая стоила нам сердечных мук, но это еще не повод разрушать нашу жизнь. Я
собираюсь в Рено получить развод. Мне сказали, что, если ты наймешь адвоката и
приедешь в Рено, это сохранит мне массу времени и денег, поможет пережить это
испытание. Почему бы тебе не быть хорошим человеком и не дать мне передышку? Ты
не жалеешь жену, которая не живет с тобой, а я не хочу быть связанной браком.
Это плохо для меня, да и тебе не принесет ничего хорошего.
Извини, что доставила тебе столько боли. Я говорила об этом
многим людям и продолжаю утверждать, ты один из самых умных, внимательных
мужей, о котором могла бы только мечтать девушка. Ты такой ласковый, терпеливый
и все понимаешь. Мне жаль, что я не была тебе хорошей женой, но, в конце
концов, каждый должен жить своей жизнью. А теперь, будь добр, отпусти меня,
чтобы мы оба могли начать новую жизнь.
Твоя Роза».
Калверт начал нервно сплетать и расплетать пальцы:
– Я никак не могу представить себе, что она умерла, мистер
Мейсон. Она была полна жизни, она любила жизнь. Вы уверены в ее смерти?
– Нет, не уверен, но, думаю, женщина, которую я видел в
отеле, была ваша жена: блондинка, голубые глаза, синий свитер, гармонировавший
с цветом глаз. Ее глаза были чуть приоткрыты и… ну, вы понимаете, как выглядит
мертвый человек. Иногда бывает трудно установить личность по фотографиям, но,
думаю, я не ошибся.
– Что она делала в отеле «Рэдферн»?
– Не знаю.
– Как в этом деле замешан Гиффорд Фаррелл?
– Этого я тоже не знаю. Я даже не знаю, замешан ли он вообще
в этом деле.
– Могу поспорить на свой последний доллар, что он как-то
замешан в этом! – с жаром воскликнул Калверт. – Мне кажется, я мог бы прожить
без Розы, если бы знал, что она счастлива с другим человеком, но сейчас… сейчас
мне кажется, что петля затягивается.
Мейсон сочувственно кивнул.
Внезапно Калверт вскочил:
– Извините, мистер Мейсон! Вы получили нужные вам сведения,
и я… ну не могу я больше разговаривать. Все рухнуло. Наверное, мне будет очень
тяжело. Я пытался представить, что смогу жить без нее, но у меня постоянно было
такое чувство, что стоит мне выйти из дому, как она вернется и потянет за ручку
закрытой двери.
Калверт бросил скомканное одеяло на пол и быстро ушел в
спальню, хлопнув за собой дверью. Воцарилась тишина.
Адвокат неслышно выскользнул из дома, на цыпочках прошел по
гравиевой дорожке. Собака в соседнем доме опять начала бешено лаять, и снова
наступила тишина, когда мужской голос приказал ей заткнуться.
Мейсон сел в машину и поехал обратно к городу.
Из «Короны» он позвонил Полу Дрейку.
– Это Перри Мейсон, Пол. Какие новости?
– Ничего важного.
– Тело идентифицировали?
– Еще нет. По крайней мере, насколько я знаю.
– Что еще нового?
– Звонил сержант Голкомб, интересовался, куда ты мог
отправиться.
– И что ты ему сказал?
– Я сказал, что не знаю, где ты, но знаю, что ты собирался
быть в своем офисе в девять часов утра.
– Как Делла?
– Я сказал ей, что ты велел ей идти домой, но она не пошла.
Бродит где-то тут, поблизости. Приготовила целый чайник горячего кофе… Какого
дьявола ты околачиваешься в «Короне»?
– Осуществляю руководство. Теперь послушай, Пол, мне нужно,
чтобы ты кое-что сделал.
– Что именно?
– Проникни в отель «Рэдферн». Узнай, кто съехал с седьмого
этажа этим вечером между шестью и восемью часами. Если кто-то освободил номер,
я хотел бы, чтобы его снял кто-нибудь из твоих людей.
– Мы не можем просить конкретный номер. Это может вызвать
подозрения…
– Не надо быть таким уж прямолинейным. Пусть твои помощники
придут в отель. Они только что с самолета и не хотели бы селиться слишком
высоко, но и не слишком низко, чтобы не слышать уличного шума. Этаж седьмой, к
примеру… Можно, конечно, придумать что-нибудь еще, чтобы получить требуемый
номер.
– Кто съехал сегодня вечером, да?
– Ну, сейчас уже – вчера вечером, – пояснил Мейсон. – Но мне
нужны все, кто съехал с седьмого этажа, а если быть совсем точным, то между
шестью и девятью часами.
– Ты возвращаешься?
– Да. Ты что-нибудь узнал про револьвер?
– Еще нет. Работаем.
– Хорошо, действуйте.
– Ты знаешь, сколько сейчас времени? – спросил Дрейк.
– Конечно, знаю. И кое-что скажу тебе. К завтрашнему дню
полиция толпой нагрянет к нам. И если мы хотим что-то предпринять, надо сделать
это до девяти часов утра.
– Работают десять человек. Они должны что-нибудь откопать.
Приезжай выпить чашку кофе. Я попытаюсь выяснить насчет отеля. Сейчас же
направлю туда пару человек. Они купят выпивку, угостят прислугу и попытаются
что-нибудь выяснить.
