– Вы меня обижаете, – ответил Перри Мейсон.
– Проклятие! Видите ли, он обижен! – заорал Гамильтон
Бергер. – Я был свидетелем стольких важных махинаций, ловкость ваших рук…
ваших…
– Минуточку, – прервал его Мейсон. – Все это глупости. Мне
очень хотелось прибегнуть к некоторым нестандартным действиям, чтобы проверить
показания свидетеля. Однако я, конечно, никогда не пошел бы на какие-либо
махинации с оружием убийцы, чтобы затем заставлять клиента лгать.
– Чепуха! – отрезал Гамильтон Бергер.
На мгновение в кабинете повисла тишина. Казалось, ситуация
создалась безвыходная. Внезапно Бергер схватил трубку телефона и сказал:
– Приведите, пожалуйста, Гиффорда Фаррелла.
Дверь в приемную распахнулась, и сержант Голкомб из отдела
по расследованию убийств ввел в кабинет окружного прокурора человека, который
имел жизнерадостный вид.
– Мистер Гиффорд Фаррелл, – объявил окружной прокурор.
Фарреллу было лет под тридцать. Высокий, широкоплечий,
узкобедрый, прекрасно одетый. Слегка загорелое лицо выдавало в нем человека,
который мало времени проводит на воздухе. Усики подчеркивали ложбинку на
верхней губе. У него были прямые темные брови, темные, поблескивающие глаза,
настолько темные, что нельзя было различить зрачки. Подстрижен он был так, что
бакенбарды спускались на пару дюймов ниже ушей. На нем были шотландский
спортивный пиджак и широкие брюки из габардина.
– Вы знаете мистера Конвэя? – спросил Гамильтон Бергер.
Уголки губ Фаррелла чуть приподнялись, белые зубы обнажились
в улыбке.
– Конечно, знаю, – сказал он. – Ну, как у вас дела, Джерри?
– Доброе утро, Гифф, – пробурчал Конвэй.
– А это Перри Мейсон, – сказал Гамильтон Бергер. – Он только
что во всем обвинил вас, пытаясь защитить своего клиента, мистер Фаррелл.
Улыбка моментально исчезла с лица Фаррелла, его блестящие
темные глаза уставились на Мейсона с холодной враждебностью.
– Ничего подобного я не делал, – мягко сказал Мейсон. – Я
просто высказал свое мнение окружному прокурору относительно того, что мой
клиент является жертвой недоразумения.
– Но вы же сказали, что в этом деле существует связь с
борьбой за голоса компании «Техас Глоубал», – напомнил Бергер.
– Верно, – ответил Мейсон. – Но я хотел бы подчеркнуть, что
это не более чем вероятность. Учтите, господа, я сказал – вероятность того, что
существует связь с борьбой за голоса, и если эта связь существует, тогда мистер
Фаррелл попадает под подозрение.
– Да, – подтвердил Гамильтон Бергер.
Фаррелл посмотрел на Мейсона.
– Мне это не нравится.
– А вас никто не спрашивает, нравится вам это или нет.
Фаррелл быстро шагнул к Мейсону. Адвокат не шелохнулся.
– Минутку! – сказал Гамильтон Бергер.
Фаррелл остановился.
– Фаррелл, что вы знаете о револьвере, который был куплен
компанией «Техас Глоубал» для защиты кассира? Револьвер был куплен три года
назад.
Фаррелл сосредоточенно нахмурился, перевел глаза с Мейсона
на Бергера.
– Боюсь, я ничего не знаю, мистер Бергер.
– Подумайте получше. Револьвер был куплен, и, как я понимаю,
был куплен для кассира, который…
– Вы знаете, кто подписывал накладную? – спросил Фаррелл.
– Конвэй допускает, что он.
– Я сказал, что, возможно, я, – поправил Конвэй.
Фаррелл вновь блеснул зубами:
– Прекрасно, господа, это и есть ответ.
– Сдается мне, – сказал Мейсон, – вы знали ту девушку,
которую нашли мертвой в отеле «Рэдферн», мистер Фаррелл?
Глаза Фаррелла блеснули.
– А что, если и знал?
– По-моему, вы знали ее очень близко.
– Вы меня обвиняете в этом?
– Я задаю вопрос.
– Я не обязан отвечать на ваши вопросы. Я отвечу на вопросы,
которые задает полиция и окружной прокурор.
– Эта Роза Калверт, она выполняла для вас какую-нибудь
работу? – спросил Гамильтон Бергер.
– Да, сэр. Она выполняла очень конфиденциальную работу.
Работу, которую я не доверял обычной стенографистке. Мне нужен был человек,
который не имел бы отношения к бизнесу, человек, которого я знаю и которому
могу доверять. Я выбрал миссис Калверт. Теперь, господа, я скажу следующее: о
ее работе узнали, и была сделана попытка склонить ее передать сведения об этой
работе мистеру Конвэю. Конвэй предложил ей пять тысяч долларов наличными за
копии документов, над которыми она работала. Это были списки акционеров, которые
отдали нам свои голоса. Она отклонила это предложение.
– Это ложь! – сердито сказал Конвэй. – Я в жизни с ней не
говорил об этой работе. Я даже не знал, что она ее выполняет!
– Она меня заверила, что вы предлагали ей деньги.
Окружной прокурор посмотрел на Конвэя.
– Это абсолютная ложь, – сказал Конвэй. – Я никогда в жизни
не звонил миссис Калверт. Я знал ее только как девушку из маклерской конторы, с
которой я веду свои личные дела и большую часть дел компании «Техас Глоубал». Я
болтал с ней, как обычно болтают между собой служащие. При других
обстоятельствах мы не сталкивались.
– Насколько близко знал ее Фаррелл? – спросил Мейсон.
– Это расследование веду я, мистер Мейсон, – ехидно напомнил
Бергер.
– Если вам это интересно, – сказал Мейсон, – муж миссис
Калверт говорит, что Гиффорд Фаррелл знал ее очень хорошо, даже слишком хорошо.
– Это ложь! – воскликнул Фаррелл. – Мои отношения с миссис
Калверт строились только как деловые и дружеские.
– Вы покупали ей когда-нибудь одежду? – спросил Мейсон.
– Нет, и да будет проклят тот, кто скажет да!
– Выходит, – сказал Мейсон, – я говорил со лжецом, потому
что этот человек уверил меня, что вы купили ей бикини. Вы послали запрос в один
из журналов, которые рекламируют подобные вещи. Однако нет необходимости
обсуждать это: запрос говорит сам за себя.
На лице Фаррелла отразилось удивление. Неожиданно он отвел
взгляд, хотя до этого неотрывно смотрел на Перри Мейсона. Он почувствовал
перекрестные пронзительные взгляды тех, кто смотрел на него со все возрастающим
интересом. Их глаза улавливали малейшее напряжение лицевых мышц этого человека.
Фаррелл глубоко вздохнул, его зубы блеснули в улыбке.
