– Потом снова принялась наблюдать.
– Минутку, – сказал Мейсон, – давайте остановимся на этом
подробнее. Вы вернулись в номер в половине третьего?
– Да.
– Роза Калверт в это же время была в номере?
– Да. Она как раз тогда пришла.
– Затем вы пошли звонить Конвэю?
– Я звонила ему дважды. Один раз вышла позвонить и подышать
свежим воздухом, а второй – перед тем, как идти в магазин.
– Во сколько вы вернулись?
– Я не посмотрела на часы.
– Ладно. Дальше. Что было дальше?
– Некоторое время я подслушивала у двери, но ничего не было
слышно. Затем, около половины четвертого, когда я как раз была в ванной, я
услышала странный звук и решила, что кто-то постучал в дверь моей спальни. Меня
буквально парализовало от страха. Звук был такой, будто кто-то здорово пнул в
дверь. Я была уверена, что кто-то узнал о моей слежке за Розой Калверт, и
какое-то время не знала, что мне предпринять. Потом подошла к двери, приняла
невинное выражение лица и открыла ее. За дверью никого не было. Я посмотрела
вдоль коридора. Не буду рассказывать вам о своих ощущениях. И вот когда я уже
закрывала дверь, то заметила, что дверь напротив приоткрылась. Я всмотрелась и…
и…
– Ну? – сказал Мейсон. В его голосе слышалось нетерпение. –
Что произошло?
– Вышел Гиффорд.
– Ваш муж? Гиффорд Фаррелл?
Она кивнула.
– Дальше, – произнес Мейсон.
– Я ничего тогда не подумала, потому что он навещал ее,
когда она останавливалась и в других отелях. Сомневаюсь, что в этих визитах
было нечто романтическое: с ней постоянно была машинка. Она, по-видимому,
печатала, и они принимали меры предосторожности, чтобы никто не узнал, чем они
занимаются.
– Дальше. Что произошло дальше?
– Ну, я на короткое время плотно прикрыла дверь, выждала, а
затем опять открыла ее и прислушалась, но ничего не было слышно. Не ушла ли
Роза, пока меня не было, подумала я, спустилась вниз, зашла в телефонную будку,
позвонила в отель «Рэдферн» и попросила соединить меня с номером 728.
– И что же?
– Я слышала гудки, но никто не снимал трубку. Оператор сказала
мне, что абонента нет на месте, и предложила перезвонить.
– Дальше? – спросил Мейсон.
– Дальше я заторопилась обратно, проехала на лифте на
седьмой этаж и тихонько постучала в дверь 728-го номера. Ответа не последовало.
Я воспользовалась своим ключом и открыла дверь.
– Что же вы обнаружили?
– Роза Калверт лежала мертвой на кровати. И тут я вдруг
осознала, что за звук я слышала. Мой муж пристрелил ее, и, мало того, из моего
револьвера.
– То есть как из вашего револьвера?
– Из моего. Он валялся на полу под кроватью.
– Ваш револьвер?
– Мой. Я узнала его. Тот самый, что «Техас Глоубал» купила
для своего кассира. Кассир боялся ездить в одиночку ночью, опасаясь, что
кто-нибудь может захватить его и попытаться узнать код сейфа. По-моему, он все
время нервничал и умер несколько месяцев спустя. Словом, компания купила ему
револьвер или нет, не знаю, но после его смерти Гиффорд забрал этот револьвер и
отдал его мне.
– Вы узнали револьвер?
– Да.
– Как?
– Когда я спала, то обычно держала его под подушкой. Однажды
я уронила его, и на нем осталась царапина – на его твердой, рубчатой рукоятке.
А в другой раз содрала немного лака с ногтя, так что осталось маленькое
пятнышко красного цвета. Конечно, я бы не заметила этого, если бы не видела,
как Гиффорд выходил из комнаты. Зная, что он пристрелил ее, я неожиданно нашла
оружие, а затем и узнала его.
– Гиффорд долго владел им?
– Когда я ушла от него, я, дурочка, забыла его забрать, то
есть револьвер остался у него дома.
– Понятно, – сказал Мейсон. – Так что вы сделали?
– Ну, я решила оставить все как есть, открыла дверь и вышла
в коридор, и именно тогда у меня созрел план.
– То есть?
– Мимо как раз проходила горничная, когда я открыла дверь.
Она увидела меня, остановилась и внезапно спросила: «Это ваш номер?»
– Ну и что вы ответили?
– Я пропустила вопрос мимо ушей. Она, очевидно,
разговаривала с Розой и знала, что это не мой номер.
– Так, – сказал Мейсон. – И что вы сделали?
– Я быстро начала соображать. Сказала ей, что это не моя
комната, а комната моей подруги и что она дала мне ключ и попросила меня ее
подождать, но у меня уже нет времени ее дожидаться. Я собираюсь спуститься вниз
и оставить для нее записку.
– Вы ее убедили?
– В том-то и дело, что нет. Горничная уставилась на меня, и
я знаю, что она подумала: что я воровка. Но она ничего не сказала. Возможно,
побоялась неприятностей. Я попалась. Я знала, что в ту минуту, когда обнаружат
тело Розы Калверт в номере, я буду замешана в преступлении. Меня охватила
паника. Я прошлась по коридору до лифта, подождала, пока горничная не уйдет, а
затем вернулась в номер 729 и села, изрядно испуганная, понятия не имея, что,
черт возьми, мне делать.
– И что же вы все-таки предприняли?
– Через некоторое время мне в голову пришла идея. Нельзя
допустить, чтобы тело Розы Калверт обнаружили в номере 728. Но если бы я смогла
перенести тело в номер 729, а затем убраться в номере 728, который закреплен за
Рут Калверт, тогда все выглядело бы как надо. Если ее тело найдут в номере 728,
горничная вспомнит, что я выходила оттуда, и опишет меня. Позже она обязательно
меня узнает. Конечно, я понимала, что полиция может выследить меня по
револьверу, но если бы устроить так, что в номере 728 ничего необычного не
произошло и что убитая девушка жила в номере 729, тогда можно было любого
пустить по ложному следу.
– Продолжайте, – сказал Мейсон. – Что вы сделали?
– Я принялась лихорадочно размышлять. Все должно было
выглядеть так, словно убийство произошло позднее, чем на самом деле. Я ждала,
пока коридор не опустеет, затем спешно пересекла его и принялась укладывать в
комнате вещи. Роза пользовалась печатной машинкой, и в корзинке для бумаг было
полно листков копирки. Я достала их и поняла, что наконец у меня в руках полный
список. Она делала много копий и постоянно меняла копирку. Я забрала листочки с
собой.
– Продолжайте, – сказал Мейсон.
– Затем я двинулась в номер 729, позвонила и спросила, что у
них было на ленч. Они ответили, что для ленча уже поздновато, но я сказала, что
хочу чего-нибудь перекусить, и спросила, что у них есть. Они сказали, что в их
меню есть жаркое из индюшатины, и я попросила принести. Пришел официант. Я
заплатила наличными, дала щедрые чаевые, чтобы он меня запомнил, но при этом,
как могла, прикрывала лицо. Поев, я велела ему забрать посуду.
