– А потом?
– Потом я вдруг вспомнила, что Джерри Конвэй собирался
заполучить этот список.
– Продолжайте.
– Я решила позвонить ему и сказать, чтобы он спросил письмо,
которое я оставила бы ему в отеле. То есть неожиданно я поняла, что могла бы
убить одним махом двух зайцев и сделать это тактично.
– Ну и?..
– Так вот, попросив убрать посуду, я отправилась в аптеку и
купила пузырек мази, какую женщины наносят себе на лицо для массажа. Она мягко
втирается в кожу лица, а затем, высыхая, неузнаваемо меняет эту самую кожу.
Сглаживаются морщины, удаляется грязь, ну и все такое, да еще массируются мышцы
лица. Я знала, что эта мазь делает лицо совершенно неузнаваемым.
– То есть вы сделали себе маску?
– В аптеку я позвонила из телефонной будки отеля – я была
достаточно сообразительна, чтобы позвонить на несколько минут раньше шести
пятнадцати, то есть все устроить так, как если бы кто-то все испортил. До того
под именем Розалинд я говорила с Конвэем слащавым, нежным голосом, но на этот
раз я понизила тембр голоса. Мне всегда прекрасно удавалось менять голос и
подражать чужим голосам…
– Дальше, дальше, – торопил Мейсон, поглядывая на часы. – У
нас есть еще несколько минут. Я правильно понял, вы оставили конверт для
Конвэя?
– Да.
– Что вы сделали потом?
– Я повесила убийство на него, мистер Мейсон, подумав, что у
него больше шансов выкрутиться, чем у меня. У него есть деньги, чтобы заплатить
гонорар адвокату, положение…
– Хорошо, говорите точно, что именно вы сделали, чтобы мне
успеть все поправить.
– Джерри Конвэй узнал бы меня. Он, безусловно, видел меня не
раз. Поэтому я намазала на лицо все содержимое пузырька и обмотала голову
полотенцем. Затем я сняла одежду.
– А одежду-то зачем?
Она лукаво улыбнулась:
– Я понимала, что мужчина не сможет сосредоточиться на моем
лице, если… если я предложу ему что-нибудь другое.
Мейсон усмехнулся:
– Ничего не скажешь – прекрасное объяснение! Было ли тело
Розы Калверт уже в номере 729, когда туда пришел Джерри?
– Нет, нет, у меня не было возможности. И была уверенность,
что я смогу всучить ему револьвер. Он прямо просился мне на крючок. Вошел в
комнату, и тут же вышла я, сделав вид, что поражена, увидев его в комнате. Я
сказала, что я соседка Розалинд по комнате, затем разыграла панику. Я открыла
стол, вытащила револьвер, навела его дрожащей рукой, и, разумеется, Джерри
Конвэй сделал то, что я и предполагала. Он был слишком напуган, чтобы еще на
что-нибудь решиться: выхватил у меня револьвер и убрался из номера.
– Дальше.
– Дальше я вымыла лицо, оделась, дождалась, пока коридор
опустеет, затем скользнула в номер напротив, подхватила тело… Мистер Мейсон,
это был какой-то кошмар!
– У вас хватило сил тащить его?
– Я сильная, мистер Мейсон. А девушки обычно весят не больше
ста восемнадцати фунтов, к тому же я работала медсестрой в «Скорой помощи». Я
дотащила тело до двери, а затем наступили самые ужасные две или три минуты в
моей жизни: я должна была перетащить тело через коридор в номер 729. Я должна
была улучить момент, когда никто не приедет на лифте и, разумеется, не откроет
дверь в каком-нибудь номере и не выйдет в коридор. Я должна была улучить момент,
ну… словом, я все сделала. Вы видели номер 729 – дверь в спальню находится
прямо напротив двери номера 728. Я буквально влетела туда с телом в руках и
бросила его на кровать, затем вернулась, рывком закрыв дверь в спальню. Потом я
стала укладывать тело на кровать. После этого вернулась в номер 728 –
взглянуть, не упустила ли я чего. Тогда-то и обнаружила второй револьвер.
– Второй револьвер?
Она кивнула.
– Он лежал под кроватью.
– И что вы сделали?
– Я положила его в сумочку. Поверите ли, после этого я еще
проверила каждый дюйм комнаты так тщательно, как только могла, и убедилась, что
все чисто.
– А затем? – спросил Мейсон.
– Затем я поспешила назад, в комнату 729, чтобы все
закончить. Тело уже начало остывать. Роза выглядела так, словно ее швырнули на
кровать. Я подвинула левую руку, чтобы она свободно свисала вниз, и голову
тоже, чтобы и волосы свешивались. Затем я закрыла дверь, перешла в номер 728 и
позвонила в администрацию: кто-нибудь из персонала пусть проверит, все ли на
месте.
– Пришел коридорный? – спросил Мейсон.
– Да. Я спустилась вниз. Роза Калверт зарегистрировала свой
номер утром, а я уже до наступления вечера собралась уезжать. Было необходимо
как-то объяснить это. Я сказала клерку, что сильно заболел мой отец в Сан-Диего
и что я должна ехать к нему. Я сказала, что за мной заехал друг. Вот и все.
– Нет, не все, – сказал Мейсон. – А второй револьвер?
– Вы пришли сюда и начали меня расспрашивать. Помните, вы
сказали, что хотите воспользоваться моим телефоном? Этот телефон соединен с
коммутатором на первом этаже. Я гадала, что же мне делать с револьвером. Потом
сняла трубку и спросила у оператора, куда вы звонили. Он сказал, что в отель
«Глэйдел». Быстро сообразив, я спросила, не там ли остановился мистер Джерри
Конвэй. Он ответил, что там, в коттедже 21, и справился, не хочу ли я с ним
поговорить. Я отказалась и повесила трубку, прежде чем он задал следующий
вопрос. Затем, после полуночи, я поехала в мотель. Машина Джерри Конвэя стояла
напротив домика 21, и я подбросила фальшивый список акционеров под сиденье его
машины и с помощью совочка зарыла второй револьвер. К тому времени я еще не
знала, каким из них пользовался убийца, но чувствовала – если все пойдет как
надо, я могу сделать в полицию анонимное сообщение и скажу, что живу рядом с
мотелем и что я видела, как кто-то закапывал металлический предмет, похожий на
револьвер.
– Так, – сказал Мейсон. – Значит, вы хотели, чтобы Конвэя
посчитали убийцей, чтобы…
Она посмотрела в глаза адвоката:
– Мистер Мейсон, мой муж сделал меня соучастницей
преступления, поверьте, все было сделано, чтобы сделать меня причастной к этому
убийству. Будем откровенны: мне грозила тюрьма на всю жизнь или газовая камера.
Убийца стрелял из моего револьвера. Я жила в комнате напротив номера, где застрелили
девушку. Я воспротивилась этому, чувствуя, что могу все свалить на Джерри
Конвэя, потому что полиция все равно будет искать другого – настоящего убийцу.
Я была абсолютно уверена, что умный адвокат никогда не даст осудить Конвэя. И
вот теперь вы меня поймали. Я не знаю, как вы все это узнали, но я чиста и
взываю к вашему милосердию.
Мейсон взглянул на часы.
