- Как же медленно, - посетовала я, взглянув на массивные настенные часы, сквозь стеклянное окошко в нижней части которых был виден почти весь сложный механизм. Моя любовь, гордость профессора. Что он, что я могли долго любоваться ходом времени под определенное настроение. Но не сегодня.
- Уже быстрее, - подбодрил он. - И даже не подожгла мне канистру с маслом! Ты молодец!
Умел он заставить покраснеть. Я запылала, как помидор, а расхохотавшийся профессор хлопнул меня по плечу.
- Ничего-ничего, никто же не требует от малого дитя, только научившегося ползать, чтобы он побежал, - успокоил старик. Он всегда так говорил, с того самого дня, как разглядел во мне магическую искорку. А я... А я так боялась, что кто-то ее заметит, что разрыдалась тогда у него на глазах.
У магов не было выбора - их всех отправляли на государственную службу. И женили только между собой, как будто животных скрещивали. Чтобы дар передавался. Но природа хитра, и зачастую одаренные дети появлялись у обычных людей, а у магов... Да-да, а у магов иногда рождались дети без магии. Но закон есть закон - обладаешь магией, значит тебя бесплатно обучат, обеспечат жильем, работой, мужем, даже дату свадьбы назначат вместо тебя... Многие об этом мечтали, но не я.
Не знаю, мечтал ли об этом профессор Уилл, но когда он лишился магического дара, защищая город от вылезающей из канализации ожившей грязи, ему было не меньше сорока. Не самый лучший возраст, чтобы начать новую жизнь, но он справился. Закончил технический университет, защитил докторскую, открыл мастерскую... Меня всегда поражала его уверенность, что он все делает правильно. Его увлеченность в создании механизмов, в решении сложных расчетов. Своим энтузиазмом он заражал и меня, и мы порой до хрипоты спорили по какой-нибудь мелочи, вроде сколько цифр оставлять после запятой... Не даром отец столько лет дружил с ним.
- Ну, хвастайся, - милостиво разрешил профессор, когда с сушкой было покончено. - Не просто же так ты прибежала из Синего квартала через полгорода.
Он преувеличивал, от моего дома было не более получаса ходьбы, но спорить не стала. Вместо этого поставила кожаный саквояж на верстак и осторожно вытащила сверток. Он негромко звякнул в моих руках, когда я с трепетом разворачивала бумагу, и профессор в предвкушении поправил пенсне. Ему нравились мои работы, а эта была особенной. Он чувствовал это по моим движениям.
- Я наконец-то доделала, - прошептала я, и поставила на стол... Таксу. Металлическая, с лапами на шарнирах, гибким хвостиком, состоящем из наложенных друг на друга гнутых пластин, и с ключиком в спине. Я сделала несколько оборотов, и длинноухая псина ожила. Сделала несколько шаркающих шагов, затем пасть широко раскрылась и из нее полился яркий свет. Пронзил насквозь всю комнату и маленькой, едва заметной точкой отпечатался на стене. Я провела ладонью перед собачьим носом, разрывая луч, и разразился на всю комнату вой сирены, лязг металла подпрыгивающей таксы и хриплое подобие лая. Я нажала рычажок под брюшком, и страшные звуки прекратились.
- Всегда знал, что это самая истеричная порода, - мягко улыбнулся он, и повернул собаку мордой к себе, рассматривая. - А если серьезно, отличное охранное устройство, не хуже настоящей псины.
- И не боится ни яда, ни пули, - с гордостью добавила я.
- Даже пули? - недоверчиво хмыкнул профессор.
- Ну, по крайней мере перед тем, как остановится последняя шестеренка, шума наделает, мало не покажется, - невинно согласилась я.
- Достойная работа, - вынес он вердикт, после того, как вдоволь насмотрелся. - Завтра выставлю ее в лавке, уверен, она скоро найдет своего покупателя.
Я была счастлива! Впервые он запер мое детище в верхнем ящике, не заставив ни исправлять, ни дорабатывать. Это была высшая оценка!
- Аннет, - лицо его вдруг стало серьезным. - Мне больше некого попросить...
Я вцепилась в своего спасителя сильнее. Не показалось… Не показалось!
- Вам и правда не следует здесь находиться, - незнакомец успокаивающе провел ладонью по моей спине. - Давайте пройдем на кухню.
Я едва заметно кивнула, и он увлек меня за собой. Усадил за деревянный, такой знакомый стол, вложил в мою руку мою же кружку, наполненную холодной водой.
- Позвольте представиться, Эшли Крэйтон, следователь по особо важным делам, - он коротко поклонился, и я наконец-то разглядела, о кого только что неприлично размазывала сопли.
Темноволосый, с короткой стрижкой, он обладал выдающимся подбородком и прямым носом, светлые голубые глаза ярко выделялись на смуглом лице. Симпатичный, вскользь отметила я.
- Итак, Аннет… Могу я вас так называть? – он выжидательно посмотрел на меня, давая понять, что вопрос этот не только дань показной вежливости, и я кивнула. – Я так понимаю, вы знали покойного мистера Уилла?
Я снова молча кивнула и уткнулась лицом в платок.
- Он был другом моего отца… - тихо ответила я. – Я с детства прибегала к нему в гости в мастерскую. Мне здесь нравилось.
- Вы ему помогали по хозяйству? – предположил мистер Крэйтон.
Я вскинула на него заплаканные глаза и возразила:
- Профессор Уилл прекрасно со всем справлялся самостоятельно и держал мастерскую в образцовом порядке. Но иногда он слишком увлекался работой, погружался с головой в проект… настолько, что забывал пообедать. Или позавтракать. Знаете, он был очень талантливым…
На слове «был» на глаза вновь навернулись слезы. Я судорожно вздохнула, пытаясь их унять, и продолжила:
- Я и правда изредка помогала ему, но гораздо больше помогал мне он. Учил некоторым секретам мастерства и поддерживал… Мои работы даже близко не дотягивали до его…
- Вы… - в голосе следователя слышалось сомнение. – Тоже техник?
- Я бы мечтала попасть в Академию технических наук, но к сожалению, туда принимают только мужчин… - с грустью напомнила я. – Я подрабатываю медсестрой в местном госпитале и в этом году оканчиваю лекарский колледж.
- Я полагал, что медицинские работники менее… - он замялся, подбирая нужное слово. – Чувствительные.
- Вы полагаете, мне стало плохо от вида крови? – я вскинула на него возмущенный взгляд, потом нахмурилась и отвернулась. – После смерти родителей, он был самым моим близким человеком. Теперь у меня не осталось никого…
Невольно шмыгнула носом, и получилось чересчур жалостливо. Я не хотела, чтобы этот мужчина меня жалел. Я вообще бы не хотела, чтобы меня жалел кто бы то ни было.
- Прошу прощения, если вас обидел, - смиренно произнес следователь. – Я не преследовал этой цели. У вас есть предположения, кто мог желать покойному зла?
- Его убили? – встрепенулась я.
- Вероятно, - коротко ответил мистер Крэйтон. – Пока мы рассматриваем версию грабежа. Вы сможете подсказать нам, что из вещей покойного пропало?
