– Значит, в доме нет ни Химуры, ни Дарринга с Закари, – резюмировал Канаи.
– И все в пещере. Ты знаешь, где это? – спросила я.
– Здесь я никогда не был. Но когда-то изучал все владения Мастерсов, и там была речь о проходе, который вел через гору. Вероятно, это и есть та самая пещера.
– Можешь показать, где она?
Канаи только развел руками.
– Так подробно я в это не углублялся.
– Зои! – раздался опять зычный зов с кухни, – Зои!
– Да что тебе нужно, оглоед ты этакий!
– Я за хозяев волнуюсь. Давай, я соберу им корзинку и отнесу.
– Тебя об этом просили? Нет! Вот и не суйся туда, куда не просят.
– Но они же голодные будут, – продолжал ныть голос.
– Сказано - не суйся, значит, не суйся. Сердобольный нашелся. Только неприятностей на нас навлечешь. Я в погреб, ты здесь ничего не трогай.
Раздались шаги, мы забежали за угол и притаились. Из кухни донеслось шарканье ног, возня, хлопанье дверец шкафов. Наконец воцарилась тишина, а через секунду приоткрылась входная дверь, из нее высунулся нос какого-то животного, похожего на крота. Существо осмотрелось, принюхалось, вышло на улицу и тихо прикрыло за собой дверь. Двигаясь крадущимися беззвучными шагами, животное двинулось в темноту ночного леса.
– Кажется, нам несказанно повезло. Инициативные туповатые слуги – наше все, – прошептала я, начиная двигаться за животным на приличном расстоянии.
Мы шли молча, пытаясь смотреть себе под ноги, чтобы не наступить на ветку и не выдать своего присутствия. Но заботливому слуге было не до нас, он пел песни и радостно размахивал корзинкой с продуктами. Вскоре он замедлил шаг и остановился около входа в круглую пещеру, черной дырой зияющую в отвесной скале. Он подошел, поставил корзинку перед входом и на цыпочках, чтобы не нашуметь, убежал обратно. Мы только успели юркнуть в кусты.
– Мы на месте, – шепнула мне на ухо Ниа, – и что дальше?
Хороший вопрос. Потому что как раз это я и хотела спросить у Канаи. Поэтому просто выразительно посмотрела на него, присоединяясь с Ние.
– Идем внутрь.
– Просто так? – ужаснулась Ния. – У нас же нет ни капли магии.
– У них тоже, – шепнул Канаи, проходя мимо нас и двигаясь ко входу в пещеру.
Мы с Нией переглянулись и пошли следом. Вход был полностью погружен во тьму. Ни единого огонька или проблеска, который бы говорил о том, что впереди есть живые люди. Через два шага в пещере было уже ничего не видно. Огня мы с собой не взяли, а магия здесь не работала. Пришлось пробираться на ощупь, держась друг за друга, чтобы не потеряться.
– Ты уверен, что здесь кто-то есть? – шепотом спросила я. – Может, этот слуга был совсем идиот и просто придумал себе историю о том, куда все пошли? Или слугам сказали одно, а пошли совсем в другое место?
– Все может быть, – огрызнулся Канаи, у которого, видимо, тоже терялась надежда на то, что здесь можно кого-нибудь найти.
– Стойте, – шепнула Ниа и резко остановилась.
Мы остановились и прислушались. Кромешная темнота и ни единого звука.
– Что? – не рискнула я повысить голос.
– Вы не слышите?
– Нет, – тоже прошептал Канаи.
– Голоса. Где-то совсем близко.
– Ничего не слышу, – еще раз прислушалась я.
– Потому что во мне течет кровь эльфов, я и без магии хорошо ориентируюсь в пространстве и могу слышать на расстоянии.
– Тогда веди нас, – проговорил Канаи, проталкивая Нию перед собой.
Так же гуськом, но двигаясь уже за Нией, мы двинулись дальше. Скоро и я стала слышать какие-то шумы, издали напоминающие голоса людей. А потом впереди блеснул едва заметный огонек. Медленно мы шли вдоль стены, приближаясь к широкому входу в каменный зал.
Это было большое помещение, от которого расходилось два коридора. Видимо, как и говорил Канаи, это был сквозной проход через гору. Но сейчас он был оборудован как лаборатория безумного ученого. Вдоль стен стояли стеллажи с банками и склянками, на нескольких столах дымились стеклянные колбы. У дальней стены стояли клетки. В них, рыча и сопя, сидели разные твари. Часть из них я уже видела в дипломах у студентов. В самом углу заприметила своего знакомого, с которым имела счастье познакомиться в подворотне. По сравнению с остальными, он был на метр выше, когти его были длиннее, что доказывало, что даже в этой стае он вожак.
Но самое ужасное было в центре пещеры. На двух плоских камнях, привязанные ремнями, лежали Дарринг и Закари. Они не шевелились и не подавали признаков жизни. Между этими импровизированными каменными столами суетился маленький человечек, одетый в белый халат. Ну точно как сумасшедший ученый. Движения его были нервные, дерганые, он перебегал от одного к другому и проверял прочность ремней, затянутых у пленников на запястьях и на лодыжках.
В пещеру с противоположной от нас стороны вошли трое. Мы инстинктивно присели, стараясь не выдать своего присутствия.
– Райзер, ты все приготовил? – спросила Химура, недовольно оглядывая пленников.
– Проверил все крепления. Такого больше не повторится, – быстро проговорил человечек, не поднимая головы.
– Ну, теперь я здесь, – пробасил сзади конюх, – пусть попробуют рыпнуться.
И он сжал кулаки, показывая, что будет с теми, кто попытается сбежать или сопротивляться.
– Постарайся, Райзер, – последним на свет вышел Освальд. – У нас не так много времени.
– Думаешь, девчонка сможет причинить нам неприятности? – повернулась к нему Химура.
– Я отправил на ее поиски отряд по поиску беглых преступников. Они обычно не церемонятся и редко довозят беглых до тюрьмы.
– Ты же хотел оставить ее себе?
– Перехотел, – резко бросил Освальд, – от нее больше неприятностей, чем пользы.
– Надеюсь, в этот раз они сработают как обычно, – усмехнулась Химура.
– Я готов, – человечек в халате замер перед ними. – Отойдите на безопасное расстояние, и мы попробуем еще раз.
Химура и Освальд отошли к стене и заняли свой наблюдательный пункт. Ученый подбежал к столу, взял какую-то трубку и подтащил ее к Даррингу. Пристроив трубку ему на руку, он вернулся к приборам и стал крутить какие-то ручки и нажимать рычажки. Замигали лампочки, заскрежетали колесики механизма и по трубке потекла белая жидкость, вливаясь Даррингу в руку. Тот закричал и выгнулся на столе, пытаясь вырваться из связывающих его пут.
В ужасе я зажала себе рот, чтобы не закричать. Посмотрела на Химуру и Освальда. Оба стояли довольные и явно получали удовольствие от происходящего. Человечек крутанул рычажок вниз, лампочки потухли, а тело Дарринга упало на каменный стол. Он так и не показывал признаков жизни.
