Конфю вздрогнул и повернулся к девушке. Тоже вздохнул, и решительно сказал:
- Леди Элина. Я просто неотесанный чурбан, недостойный звания придворного алхимика. Нет. Более того, я не достоин звания ученого. Однако, в свое оправдание могу сказать одно, -- он покаянно развел руками, --Мне и в голову не могло прийти, что вы представления не имеете о том, что такое истинная пара для дракона.
Тут лицо Кона покраснело, он замолчал и подумал:
- Нет, я просто наивный болван… О! Туманный...Да с чего я вообще взял, что все вокруг, а особенно эта девушка, имеют представление о драконах и их паре?!
Совсем погряз в книгах! -- почем зря ругал себя придворный алхимик.
- Да уж…-- ответила девушка, которая, конечно же, не имела об этом ровно никакого понятия. Как и, собственно, о драконах как таковых.
Нет, сказки знала, конечно. Кто ж не знает. Принцессы там, драконы. Рыцари! Сокровищницы. Жертвы… Брр… Сказки эти не носили ровным счетом никакого романтического налету, и большей частью повествовали о весьма кровавых событиях.
Да и страшилища эти драконы, что и говорить. Она вспомнила того, кто преследовал ее. Брр… Голова змеиная, глаза горят и чешуя блестит. А какой запах из пасти у них, только представить, так плохо делается.
Правда, у этого, который Серебряный, вроде ничем не пахло особенным. Разве… Разве корицей, -- задумалась девушка, -- Хотя кто его знает, я ж бежала как ненормальная. А потом дуб, и все дела. Обморок.
- Так что да. Не знаю я ничего, и слушаю вас внимательнейшим образом, -- сказала наконец Леночка, решительно устраиваясь поудобнее и сложив руки на животе, пытаясь таким образом успокоить желудок, который периодически завывал в ожидании обещанного комплекса.
Если она не согласится?!
А наш последний дракон, ведомый исключительно интуицией, которая хорошо работала именно тогда, когда разум спал, пришел в конце концов не куда-нибудь, а опять все к той же стене.
- Похоже, я обречен теперь постоянно бродить вокруг нее, как привидение, -- горько усмехнулся лорд Лайонард, когда практически уткнулся лбом об ее покрытые серебряным мхом камни.
Глава Тайной службы, обычно отличающийся завидным жизнелюбием, совершенно пал духом.
Однако дракончик, который, казалось, ушел в полное небытие, вдруг шевельнулся. Вторая сущность Лайонарда почувствовала так необходимую сейчас энергетическую подпитку, которую можно было найти только здесь, в этом месте.
И глаза лорда потемнели, а руки его непроизвольно потянулись вперед, и стена расступилась, впуская в святая святых последнего из драконов. Оказавшись внутри, Лайонард закрыл глаза и полностью отдался ощущениям. Воздух вокруг, казалось, наполнился едва слышными шепотками.
Тело покалывало, будто тысячи маленьких невидимых иголочек одновременно вонзились в каждую его клеточку.
Лорд не понимал, сидит он или лежит. Казалось, он висит в воздухе. Висит в некоем своеобразном коконе, чувствуя покой и умиротворенние. Он открыл глаза, которые резко поменяли свой цвет и форму. Зрачок вытянулся, и вот сейчас мужчина мог четко видеть, что он действительно находится в своего рода яйце.
Энергетический контур, сплетенный будто из нитей мерцающего фиолетового цвета, бурлил мощными потоками, которые обвивали все тело лорда, питая его столь необходимой энергией.
Лайонард отчетливо понимал, что эта энергия нужна позарез его второй сущности. Дракончик, которого он сейчас чувствовал очень отчетливо, буквально вкушал ее и расслабленно барахтался в потоках, пронзающих каждую клеточку .
- А ведь я его чуть не потерял…, -- неожиданно осознал лорд.
Знание, тайное знание, хранимое веками в этом заповедном месте пришло как озарение.
Да, друзья мои.
Для молодого, новорожденного дракончика, который являлся второй сутью Лайонарда было жизненно необходимо попасть сюда.
Ведь в тот момент, когда истинная пара отказала ему в своей благосклонности, почти мгновенно наступил коллапс.
Своего рода паралич, ведущий к потере лордом только что обретенной способности к обороту. Да что там. К потере этой своей, второй сущности, к которой он еще и приноровиться не успел.
Не успел, но уже чувствовал своей неотъемлемой частью, причем важнейшей. Наверное, это можно было бы сравнить с потерей конечности.
Или нет, не конечности, а чего-то куда более серьезного. С потерей части собственной сущности.
В таком случае новорожденный дракон практически переставал существовать. Ведь пара отказала ему, а значит, он не достоин жизни.
Его сочли недостойным для того, чтобы зачать ребенка.
Для дракона, истинного, проявленного дракона такое было смерти подобно. Он ощущал себя настолько одиноким и ненужным, что Вселенная была готова сжалиться над таким существом, даря ему забвение.
Потому что для дракона существовала только одна пара, и другой попросту быть не могло.
По крайней мере, ни в одном из оставшихся старинных манусткриптов ни о чем подобном не упоминалось.
Отказ истинной пары был полнейшим нонсенсом, потому что в таком случае дракон оставался одиноким до конца его дней.
А такого рода одиночество весьма отличалось от обычного. Для создания, имеющего две сущности, не было страшнее наказания и не было сильнее боли, как лишиться одной.
И род такого дракона, понятное дело, вырождался, не оставляя после себя потомков, способных хоть когда-нибудь обратиться и подняться в небеса, давая Киассе шанс на выживание.
Слишком уж была сильна связь самой планеты с этими сущностями. Киасса, мир на самой окраине одной из галактик, был своего рода форпостом на пути темных энергий, периодически исходящих из самых дальних ее пределов.
Воины-защитники, чувствуя всей своей сутью скопление вредных энергий, грозящих пробить атмосферу и способствовать развитию негативных, низших тенденций, поднимались тогда в воздух, и защитным барьером окружали планету.
Вредные излучения отражались от их раскрытых крыльев, покрытых сверкающими чешуйками, и отправлялись точнехонько назад, в место, которое их породило.
Поэтому драконы были столь значимы. Поэтому так важно было продление рода.
Ведь без защиты планета быстро пришла бы в первобытное состояние, лишившись возможности дальнейшего развития. Опустошающие войны, выплески неконтролируемой агрессии в свое время привели к тому, что из восьми миллиардов населения осталась только третья часть. И потребовались многие века для возрождения ее былого могущества.
Лайонард вздрогнул. Лорд вдруг понял, насколько важным и совсем не случайным событием было появление этой девушки.
- Похоже, наступают темные времена…, -- обреченно и горько подумал мужчина.
Тайное знание, проникшее помимо воли в самые глубины его существа, объяснило многое.
