– Тьфу, – сплюнул маркграф. – Ты прав. Что за бесовщина! Пусть она скажет, как вылечить виконта, – указал он на Нику.
– Мне нужно кислое вино, лаванда, горчица и мышиный помёт. И через пару дней виконт придет в себя, – пошла ва-банк Ника.
– Мышиный помет, – рассмеялся маркграф. – А больше тебе ничего не нужно?
– Шкура, – подсказала Гунилла.
– Да, шкура ежа. Мне ещё нужна шкура ежа.
– Старая шкура, – добавила Гунилла. – Чем старее, тем лучше.
– Звучит как безумие, – прокомментировала мадам. – Вы же не позволите ведьме поить несчастного виконта этой дрянью?
– Действительно дрянь, – согласился маркграф. – Что скажет церковь?
– Ничего странного в этих сочетаниях церковь не видит. Простые знахарские ингредиенты. Если это поможет виконту, то надо попробовать. Привяжем её, чтобы не сбежала, поставим охрану. Если виконту не станет лучше, сожжём её к славе господней.
– Послушайте себя! Что вы говорите! – заверещала мадам. – Вы собираетесь дать ведьме недоотравившей виконта, закончить своё дело? Я не верю своим ушам и мои глаза отказываются верить, что это происходит на самом деле! Неужели вы не видите, что околдованы её лживыми обещаниями! Я призываю небо в свидетели, очнитесь, вы обмануты ведьмой!
– У вас есть предложение, как спасти виконта, мадам? – осведомился монах. – Вот то-то же.
– Вы погубите и виконта, и ваши души, – торжественно пообещала мадам Мелисса, поднимая руку.
– За души тут отвечаю только я, – негромко произнес церковник.
Женщина с нескрываемой ненавистью посмотрела на него.
– Во дворе будут очень рады узнать, какими методами вы тут в глуши пользуетесь. Неслыханно! Я не собираюсь и дальше присутствовать при унижении здравого смысла, – она поднялась и одернув платье, вышла из зала, высоко подняв подбородок.
Маркграф почесал всей пятернёй у себя в затылке.
– Решено! В цепь их, и к несчастному виконту. Охрану рядом. Глаз не спускать, всю необходимую дрянь выдать. Проследите, святой отец. Или несчастный виконт придет в себя, или они пожалеют, что не воспользовались лёгкой смертью на костре. Увезти!
Пихаясь в спину, стража погнала их наверх. Кастелян и церковник шли сзади, о чем-то договариваясь. В комнате виконта, всё так же находящегося без сознания и неровно дышавшего, каждой на ногу была прикреплена цепь, которая проходила под массивной кроватью больного, что давало возможность делать пару шагов туда-сюда, но фактически сковывало не хуже клетки.
Кто-то из обслуги притащил всё необходимое для предстоящего лечения, церковник уселся в кресло и, сложив руки на груди, пристально принялся наблюдать за происходящим. Один из охранников расположился на полу прямо рядом с окном, другой занял позицию у двери, облокотись на стену. Было видно, что дело своё они знают хорошо и могут провести так большое количество времени.
– Я не понимаю, как я ещё не сошла с ума, – тихо шепнула Ника знахарке, стараясь, чтобы ее голос не долетел до внимательного монаха. – Такого ужаса я даже в телевизоре не видела.
– А что такое телевизор?
– Сложно объяснить. Показывает новости из далёких мест.
– Понимаю. Вроде дурман травы. Но новостям, полученным дурманом, не всегда можно доверять.
– Ну… Похожая штука, на самом деле, – согласилась Ника, улыбнувшись.
Смешав все ингредиенты в глиняных черепках под чутким присмотром монаха, Гунилла подала одну из плошек Нике и кивнула.
– Вот так хорошо будет. Вроде.
– Вроде? – тихо ужаснулась Ника. – Я думала, ты знаешь!
– Тут от много зависит. Помёт вроде нормальный, а с вином никогда не угадаешь, – бурчала себе под нос Гунилла. – Надо дать ему выпить, – кивнула она на виконта.
– Давай, – разрешил монах.
Ника, осторожно присев рядом с тяжело дышащим больным, просунула одну руку ему под голову и приподняв, аккуратно влила в потрескавшийся рот приготовленную смесь. Жидкость легко скользнула по пищеводу больного, даже не помешав его дыханию. Вернув голову виконта обратно на подушку Ника уже знакомой тряпкой вытерла пот, выступивший на скулах и груди спящего.
– Теперь будем ждать, что покажут ногти. Заодно смесь должна настояться.
– Думаешь получится? – с надеждой спросила Ника.
Гунилла кивнула головой, одновременно пожав плечами.
– Возраст ежа важен. Шкура лежалая должна быть достаточно. Врачевание – точная и сложная наука, всегда надо надеяться на лучшее.
– О господи. У вас с медициной почти как у нас. Только у вас ежа проще достать, как я понимаю.
***
Время тянулось как смола, засасывающая комара и на глазах превращающаяся в янтарь.
Сидеть на полу молча, рядом с постелью больного было до крайности скучно. Несмотря на только что пережитый ужас от близкой встречи с костром, молчаливое ожидание в одном помещении со всей этой компанией не радовало Нику совсем. Ей хотелось радоваться дополнительному моменту жизни, видеть просторы долины, зелень растущей жизни и очищающую силу реки, а вместо этого приходилось смотреть на уже знакомые камни пола и слушать лёгкое похрапывание церковника, прикорнувшего в кресле.
Охрана тоже потеряла бдительность, после нескольких часов ожидания, но спать не спала, видимо сказывалась выучка. От нечего делать, Ника начала рассматривать камни, которыми было вымощено помещение. Прямоугольные и квадратные, разного размера и зачастую совсем разных форм, вместе с тем находясь в общей кладке, они обеспечивали ровное, с небольшими швами покрытие пола.
«Странно», – задумалась Ника. – «Я даже не с нашими улицами сравниваю, но, если вспомнить, какой нам в прошлом году ремонт на кухне сделали, есть чему изумиться. Как можно совершенно неровные камни, так ровно уложить, а абсолютно ровную плитку дома, как получится? Тут нужно особое умение. Дар».
Устав наблюдать пол, девушка вернулась на край постели, сев рядом с больным. Опять оглядела его руку – ногти оставались без изменений, слегка розовыми, как и прежде. Пара колец, одно с желтым, мутным камнем, а другое с вылитой из металла мордой тигра, украшала руку. Скоро они с его пальцев спадать начнут, подумала Ника – если он так останется.
