– Ты очень хороший человек, Ника. И мне жаль, что с тобой такое случилось. Но, если честно, я даже рад, если можно так сказать. С тобой мне приятно общаться.
– А вы не думаете, что мадам Мелисса – это ваша бывшая жена? Ну, та, которую… – Ника запнулась, – сожгли.
– Нет, – помотал головой церковник в ответ на ее вопрос.
– Нет, – согласился виконт, – её бы я сразу узнал. Жесты, мимика, характер. Этого не скроешь. Поверь, если у тебя была жена – ведьма, ты это как следует запомнишь.
***
В эту ночь Нике снова удалось выспаться, правда не так хорошо. Она опять заснула одна в чужой, но уже столь знакомой кровати и опять была разбужена укладывающимся рядом виконтом. Долгое время лежала, настороженно слушая, как он ворочается, и его постепенно успокаивающиеся дыхание, сменяющиеся сонным сопением. Потом, незаметно, заснула и сама.
А где-то ближе к утру он опять её разбудил, сначала закинув на неё руку, а потом постепенно сгребая в охапку и придвигаясь ближе, пока не придавил полностью, закинув ногу на её бедро, чем полностью обездвижил Нику, придавив её всей массой своего тела.
Лежать так было, что скрывать, даже притягивающе, правда заснуть уже не получалось. Сон виконта тоже становился всё беспокойнее.
Представляю, что ему снится, стыдливо подумала Ника, ощущая напряжение его тела. Виконт прижался ещё теснее, беспокойно прижимая её к себе во сне. Ника, обескураженно полежав, придавленная его весом, наконец аккуратно, но решительно передвинула его руку со своего живота и тихонько высвободившись, выскользнула из постели.
Светало. Одинокие птицы, проснувшиеся в такую рань, уже начали робкую, сонную перекличку.
Проорал петух где-то на птичнике и, недовольно мыча, проснулись коровы.
Наскоро и кое-как умывшись прохладной и свежей водой из большого кувшина, Ника накинула платье. Затем отломила кусок черствого, загрубевшего со вчера хлеба и, жуя, сняла с двери запор. Выскользнула в сереющий, но по-прежнему полный ночной темноты коридор.
Шагать по тёмному коридору она старалась, не создавая шума, но акустика тут жила по своим законам, и даже ее легкие шаги и шуршание платья создавали странное шумовое эхо, отчего казалось, что за ней кто-то идет. Ника даже пару раз обернулась, чтобы доказать себе, что это только иллюзия. До кухни добралась, не встретив не одного человека.
Впрочем, тут работа уже кипела. Горели огни, и очумелые, не проснувшиеся толком работники, звенели металлом посуды и зевали, рискуя вывернуть себе челюсти. Повар тоже был здесь и был занят, доедая остатки чего-то вчерашнего на завтрак.
– Здравствуй Клара, – произнес он, осторожно дожевывая находящееся во рту. – Ты пришла работать, наконец? Ты знаешь, что делать, не мне тебя учить.
– Мм, – посомневалась вслух Ника. – Пожалуй, нет. Я собираюсь готовить завтрак, и вы мне сегодня поможете.
– Ты много о себе возомнила, Клара. Как бы тебе не попробовать плетей на конюшне.
– Ах так, – рассердилась Ника. – Хорошо, следуй за мной, – и отправилась обратно в сторону жилой части.
– Куда? – опешил повар.
– К виконту. Правда он пока спит, но я уверенна, будет рад проснуться и определить, кому сегодня плети на конюшне более необходимы.
– Погоди, Клара, – перепугался повар. – Я же не знал, что это завтрак для него. Я думал раз стало понятно, что ты не ведьма, то тебя опять пустили на кухню.
– Пустили, пустили, – кивнула Ника. – Мне нужно масло, яйца, отдельный котелок и нож. Не такой, каким я обычно работала, а хороший, острый.
Повар обескураженно развёл руками, но перечить не стал и, выдав необходимое, недовольно потоптался на месте. Потом расстроенно плюнул на пол и удалился по своим делам.
Набив котелок картошкой, яйцами и положив туда морковку, Ника пристроила его над огнем и занялась соусом. Взбить яичные желтки местным корявым венчиком из нескольких лучин было нелегко, но ей, в конце-концов, это удалось. Добавила соль и немного уксуса. Потом начала вливать туда по чуть-чуть масло, непрерывно помешивая, пока не получился прекрасный майонез. В чем Ника убедилась, облизав палец, зачерпнувший загустевшую смесь.
Выудив из стоящей в углу замшелой бочки пару солёных огурцов, Ника приступила к знакомому нарезанию продуктов.
Удивительно, подумала она. Каким образом и где бы я ни готовила оливье, у меня каждый раз возникает красочное, предпраздничное настроение. Новогоднее.
В том, что получается именно оливье не усомнился бы даже самый привередливый покупатель в домашней кулинарии. Кубики хорошим ножом резались мелкие, аккуратные. Повар издалека с недоумением оглядывал Нику, с сомнением качая головой и поплёвавая на пол.
Дождавшись, когда овощи и яйца остыли, Ника нарезала их чашу, попутно добавив кусок от вчерашнего варёного мяса. Заправила получившеюся красоту майонезом, и хорошенько промешав, попробовала.
Только теперь Ника поняла, как она соскучилась по привычной еде. Это было обалденно вкусно, и она, не удержавшись, опять вонзила в салат ложку и набрав с горкой, как хомяк, набила полный рот.
«Вкусно…» – с удовольствием прожёвывая, подумала она, и увидев смотрящего на неё повара, подмигнула ему и дружески протянула ложку, предлагая присоединиться и попробовать.
Толстый повар с недоверчивостью принял из её рук ложку. Зачерпнув немного, на кончике, он осторожно, одними зубами потянул пробу в себя. Прожевал. Недоумение, появившееся на его лице, постепенно сменилось каким-то легким ужасом.
– Нравится? – гордясь собой, спросила Ника.
Повар ничего не ответил, продолжая смотреть в чашу, полную салата.
– То-то, – сказала она и, взяв чашу обеими руками, понесла обратно в спальню.
Виконт ещё спал.
Ника отломила от каравая корку, высвобождая кусок помягче, затем нацедила в кубок вина из бурдюка, и сняв со стены один из малых щитов, использовала его в качестве подноса.
Пошевеленный и разбуженный ногой – руки были заняты подносом – виконт проснулся не сразу. Приоткрыв один глаз, он некоторое время разглядывал Нику, стоящую рядом с подносом еды.
– Что это? – наконец спросил он.
– Завтрак в постель, – прокомментировала Ника, улыбаясь, – так у нас проявляют выражение тёплых чувств и заботу.
– Так у нас ухаживают за больными и раненными, а я не тот и не другой, – поднос с едой, впрочем, он принял, усевшись предварительно поудобнее. – Так у вас завтракают? – он отхлебнул из кубка и зачерпнув ложку еды, отправил себе в рот.
– Вкусно? – гордясь собой, но продолжая испытывать неуверенность, спросила она.
Виконт покачал головой в стороны, продолжая жевать. Ника опешила. Он набрал ещё ложку и отправил её вслед за первой. Опять покачал головой.
