– Никогда не видел, чтобы так яйца варили, – с одобрением прокомментировал Ибрагим. – Тебе надо изобретателем устроиться. Или в цирк.
Я не то, чтобы устала сопротивляться, а как-то просто выгорела… слегка. Невозможно держать накал постоянно. Это как плыть против течения – гребешь, гребешь, а всё еще на одном месте. Силы заканчиваются и отдаешь себя волне. Куда тянет – туда и плывем. Страха уже никакого не было, только обида за то, что с тобой обращаются как с вещью. Вещью усталой и, что греха таить – голодной. По крайней мере, подумала я, позавтракаю. Силы мне ещё понадобятся.
Да и этот подлец, в принципе, на цыпочках ходит, старается.
То ли от нервных переживаний, то ли от необычности ситуации, а аппетит у меня разыгрался, и подношение Русланово пришлось как нельзя кстати. Я следка надкусила его произведение и аккуратно выпила желток. Не кусать же эту кулинарную бомбу. Представляю, как бы я выглядела вся в яичном желтке. Марку надо держать.
Мм! Вкуснотища! Не подавая вида, что мне понравилась, откусывая маленькими кусочками, я довольно-таки быстро расправилась с едой. Могла бы еще съесть, но не будем терять лица.
– Ибрагим, ты будешь? – Руслан предложил тому следующую порцию.
– Нет, – отказался тот. – Я поеду, мешать не хочу. Еще снег пойдет, два часа ехать буду. Я как Дед Мороз, вам всё приготовил и ушел.
– На деда Мороза ты не тянешь, – ответил Руслан. – Так, слегка отмороженный.
– Кто сейчас не отмороженный? Зима начинается.
– И что Ибрагим, – сказала я в спину направляющегося к дверям Ибрагиму, – оставишь меня тут прикованной в наручниках?
– Слушай, – недовольно ответил он. – Это ваша кровать, его и твоя, я какое право имею вам советы давать? Ваша жизнь – веселитесь, как хотите.
И не прощаясь вышел.
– Что теперь? – обратилась я к Руслану, тестируя ситуацию. – Мне всё время на твою скучную морду смотреть? Взял на себя смелость украсть – давай, развлекай.
Даже самой интересно стало, что он делать собирается.
– Ну, жонглировать я не умею, но на руках ради тебя похожу, – заявил он и с маху встал на две руки, вверх ногами. Несколько раз перебрал руками по полу, ловя равновесие и наконец довольно эффектно зафиксировал себя вверх тормашками.
Я с любопытством оглядела оголившийся под съехавшей ему на голову рубашкой рельефный живот с четкими кубиками мышц и аккуратную дорожку волос, тянущуюся от ремня к пупу. На школьниц такое действует сногсшибательно, наверное.
Спружинив руками, он вернул себя в нормальное состояние, встав на ноги.
– Браво, – я похлопала свободной рукой об одеяло. – Что дальше, будешь фокусы показывать?
– Я не против, – самодовольно сообщил он. – Но для этого нам надо ближе познакомиться.
– Наглец. Сам себе фокусы показывай.
Он весело подмигнул и, протерев два бокала салфеткой, наполнил их вином.
– Есть превосходный сыр.
– То есть ты думаешь, что если меня напоить, дела твои пойдут легче? – скептически оценила я его предложение.
– Практически в этом уверен! Бокал вина способен снести стену любого непонимания и согреть душу.
Неопределенно кивнув, я приняла вино и посмотрела на него поверх стакана.
– За знакомство тост уже звучал, – высокопарно объявил он. – Давай выпьем за понимание.
– Давай, – согласилась я. – Мне бы не мешало понять, что у тебя в голове.
Я бы на самом деле была не против разобраться в бардаке, происходящем в его мозгу.
Понравилась я ему, это очевидно. Но видит ли он за этим нечто большее или просто использует меня как инструмент для достижения своих целей?
– Тебе нравится Куба? – спросил он.
– Не знаю, – я от неожиданности отхлебнула как следует. – Пока не была.
– Я уверен, – он проницательно заглянул мне в глаза, – что тебе обязательно понравится. И понравится вдвойне, если Кубу для тебя открою я. Там особенной синевы небо – высокое как нигде. Бирюзовое море… тонкий, как шелк песок. Я был бы счастлив вместе с тобой увидеть всё это еще один раз, а может еще и сто раз. Сто раз даже лучше. То, что ты можешь увидеть там под водой, навсегда изменит твоё отношение к морю.
– Я в курсе – приходилось бывать на Карибах, в той же Доминике, – меня не так просто удивить новым.
– Нет, Куба — это другое. Там живут свободные, хотя и не богатые люди. Полные собственного достоинства, и не привыкшие прислуживать. Мне эта их черта очень импонирует.
– Про свободу ты вовремя заговорил, – я потрясла прикованной рукой. – Самому не стыдно?
– Стыдно, конечно. Но не очень. Когда следует выбирать между свободой и красотой у меня в постели, я выбираю тебя.
– Я у тебя на кровати, а не в постели, – логично заметила я. – Губу раскатывай с осторожностью. А то я тебя сильно разочарую, – я слегка толкнула ногой, мешая его попытке сесть ближе.
Не обращая внимания на мои движения, он подсел ближе, оказавшись на расстоянии вытянутой руки.
– Оболью! – предупредила я. – Не нарывайся.
Сама же была крайне заинтересована посмотреть продолжение попыток сближения от этого изобретателя.
– У тебя очень красивые ноги, – не смущаясь продолжил он.
– Кто бы мог подумать, первый раз слышу, – с иронией кивнула я, отпивая из бокала. Тебе надо учебник написать по обольщению.
– Жизнь – это и есть учебник по обольщению. Могу я снять с тебя носки?
– Вот тут ты точно оригинален! Это я еще никогда в жизни не слышала! – мне даже весело стало. – И что ты там собираешься увидеть?
– Я хотел бы увидеть твои пальцы, – проникновенно заявил он. – Как говорят, пальцы ног – это продолжение души человека.
– Кто так говорит?
– Я говорю. Вот только что сказал, – он был почти убедителен.
– Не знаю. Душу в пальцах мне ещё не искали.
Не обращая на это внимания, он легко взял меня одной рукой за голень и, слегка приподняв, стянул носочек. Потом повторил с второй ногой. Я с интересом наблюдала, готовясь врезать ему как следует.
– Красота! – восторженно произнес он. – Это – самые красивые ноги, которые мне приходилось видеть.
Он легонько провел указательным пальцем от мизинчика вдоль стопы вниз. Я оставила это без комментариев. Подышал на свои ладони и растёр их между собой, нагревая.
