– Да, я, – односложно ответил он. – Да, да. Понял. Будем.
Лицо его стало еще серьезней, практически окаменело.
От отключил связи и еще продолжительное время молчал, продолжая заниматься только дорогой.
– Что, – поинтересовался я. – Проблемы?
– Вот именно, что проблемы. Едем в одно место. Арслан опять хочет тебя видеть.
Он поменял направление, и машина резво двинулась в сторону кольцевой, объезжая город.
Проезжая мимо продуктового, я попросил остановить машину.
– Зачем? – поинтересовался хмурый Ибрагим.
– Надо. Не красиво с пустыми руками появляться.
– При чём пустые руки, не в гости едем.
– Останови, говорю. Так считаю нужным.
– Хорошо, – согласился Ибрагим, сворачивая в сторону.
Покупателей в магазине было немного, очередь на кассе всего в пару человек. Поэтому управился я быстро. Взял симпатичную, плетеную из хорошего материала сетку-авоську. Нашел дорогостоящую консерву с маринованными ананасами. Также приобрел пачку красного, каенского перца, пачку черного и упаковку мелкой соли. Расплатившись, тут же, не отходя далеко от кассы, под изумленными взглядами продавцов, надорвал упаковку и высыпал всё смешав прямо в левый карман куртки. Консерву засунул в авоську, и удовлетворенный вернулся в машину.
Ибрагим с легким изумлением оглядел мою покупку и только покачал головой. По-моему, он начал сомневаться в моих умственных способностях. Но тут ничего страшного не было. Я в них сам иногда сомневаюсь. Не сегодня, правда.
Завернув в район частного сектора, Ибрагим остановился на обочине. Заглушил мотор и обратился ко мне:
– Слушай, я к тебе серьезный разговор имею.
– Говори.
– Ты сделал ошибку. С Арсланом так не проходит. Я тебя от беды хочу предостеречь, мы с тобой долго ходим, уже хлеб-соль вместе принимали. Уже знаю тебя. Ты по краю ходишь, понимаешь?
– За доверие спасибо, но расклады я понимаю. Нет у Арслана смысла меня мочить. Что он выиграет? А поговорить… Поговорить можем. У меня и ананасы есть.
– Смотри, – покачал он головой. – Я тебя предупредил.
Через пару минут мы подъехали к самому обычному дому, правда с дорогим внедорожником, припаркованным у дороги. Во дворе, за закрытыми воротами, стояла машина. Впрочем, сам двор был пуст. Ибрагим несколько раз постучал во входную дверь и она, после короткой паузы приоткрылась на пару сантиметров. Стоящий за дверью человек, оглядел нас и наконец соизволил отойти, отворяя за собой дверь. В небольшой прихожей он опять заступил мне дорогу, показав жестами поднять руки. Нелепо задрав авоську с консервой, я позволил ему прохлопать меня по карманам и огладить рукой вокруг пояса, явно в поисках огнестрельного оружия. Ничего не обнаружив, он махнул в сторону двери.
– Проходи.
В небольшом зале, сразу за прихожей, присутствовали двое. Арслан и незнакомый мне парень, лет двадцати пяти, двигающийся с какими-то нелепыми увертками. Про таких говорят «двигается, как на шарнирах».
– Вот опять свиделись, – сообщил мне Арслан, поднимаясь на встречу. – Не соскучился?
Алина
Так получилось, что меня никогда не били. Не было у нас в семье такой традиции. Случалось, правда, когда прилетало по мягким местам, но всегда заслуженно, я это и сама понимала. Дорогу когда решила перебежать перед несущимся грузовиком, ну и еще пару таких же подвигов. В школе тоже помиловал бог – ничего такого не наблюдалось.
Был, правда, один инцидент, когда физкультурник в седьмом классе запустил нас в спортзал, а сам ушел, типа, в учительскую. И все как с ума посходили, бегали, лазили, прыгали и падали откуда только возможно. А один особо одарённый, взяв баскетбольный, увесистый такой мяч, и со всей дури пнул его ногой вверх. Мяч, взлетев стрелой, ударился о бетонные арки перекрытия и отлетев от них, попал мне в голову. Вот тогда я впервые получила сотрясение мозга и свалилась, как пулей подкошенная.
Сам удар, плюс эффект неожиданности сделали своё черное дело.
Так и сейчас я попросту полностью потеряла ориентацию в пространстве. Видела это даже слегка со стороны, как будто это не со мной происходит и в замедленном темпе. Ошеломлённая ударом по щеке, я свалилась на пол, полностью зациклившись на пробившей меня, как молния, боли.
Боль и шок, распустившись наподобие диковинного цветка в голове, заполонили собой все остальные чувства.
Подоспевший другой стороны кто-то ещё нацепил мне повязку на голову, тугим узлом завязав ее сзади.
Я дернула скованными руками, пытаясь сорвать повязку, но тут же получила ощутимый удар по ним. Явно присевший на корточки рядом со мной подонок, произнес ровным, ничего не выражающим голосом:
– Повязку снимешь – сама себе приговор подпишешь. – Понимаешь, ты? Повязка на глазах, это твоя единственная защита! Пока ты нас глазами не видела, у тебя есть шанс выбраться отсюда живой. Посмотришь на нас, тут останешься. Зачем нам против себя свидетеля живого отпускать. Поняла?
Полностью ошеломлённая от свалившейся на меня информации, я перестала дергаться и осталась скрюченная на полу. Пытаясь одновременно бороться с ужасом, охватившим меня от его слов, и гневом, яростной волной рождающимся внутри. И дала свободу ужасу захватить меня, тем более что гнев и ярость явно были не в состоянии помочь сейчас.
Приняв моё молчание за согласие, напавший отошел от меня и принялся говорить со своим напарником на непонятном, гортанном языке.
Я пыталась собраться с мыслями, но они метались, как ненормальные молнии, у меня в голове, и подумать о чем-то адекватно было решительно невозможно. Полный сумбур.
Почему я здесь? Почему это не Руслан? Где Руслан? Почему я здесь? Полная сумятица. Голова кругом идёт!
Но этот удар по лицу я точно никогда не забуду. И по возможности верну сполна! Вот ведь гад!
Этот второй подхватил меня под мышки и, беспардонно протащив по полу, упаковал в какое-то кресло. Наверное. Сидеть было неудобно – я даже не могла поправить свое положение и сесть повыше, руки были закованы. Что за нелепость? Как в дурном сне.
