«Хали-гали», «Паратрупер», — вопил из динамиков Илья Митько, перечисляя аттракционы в Минском парке Челюскинцев. Я сейчас себя ощущала, как пассажир этих самых аттракционов, который отстал от поезда и пытается его догнать. Несколько раз подавала сигнал тренеру, но он упорно меня игнорировал.
— И это у вас называется индивидуальный подход?!
Зло зыркнула на этих двоих. Краля мотнула головой, зазывая куда-то мою мечту... И он пошел. От шока я подвернула ногу и свалилась с ленты на пол, больно ударившись затылком.
— Мать мою волшебницу! — я с досадой потирала голову. — Как больно то!
— Эй, ты чего разлеглась? — сказал Андрей, приближаясь издалека. — Команды «стоп» не было.
— Пресс качаю, — соврала я.
— Тут?
— Ага. Все занято было.
Он обвел взглядом полупустой зал, хмыкнул и позвал меня продолжать тренировку, хоть с гудящим от падения затылком это было и нелегко.
До дома я доползла чудом. Сил идти не было. Даже, грешным делом, промелькнула мысль доплатить водителю маршрутки, чтобы он довез меня до подъезда. Но потом я решила, что неловких ситуаций на сегодня мне хватит.
У подъезда маячила знакомая рыжая макушка. Я вытащила из ушей наушники, где как будто желая меня добить, играла песня «Камнем по голове» группы Король и Шут.
— Кирилл, прости. Я совсем забыла, что заказала доставку на сегодня, — обратилась я к парню, но он отмахнулся.
— Не страшно, держи, — Кирилл протянул мне очередной номер журнала о фэнтези и улыбнулся. — Я звонил, но никто не открыл.
— Ох, мама, наверно, снова ушла с головой в творчество. Спасибо, ты только что спас мой день.
— Да брось. Не мог же я оставить тебя без любимого журнала.
Он снова улыбнулся и его торчащие уши почему-то стали розовее.
— Ладно, мне пора. Ещё два адреса. Увидимся.
— Ага.
Кирилл сел на велосипед и быстро скрылся за поворотом. Моё настроение немного улучшилось. Все таки день испорчен не окончательно.
Мама, как и ожидалось, витала в своём мире и даже не заметила, что я пришла. Я наспех поужинала, приняла душ и, намотав на голову полотенце и накинув махровый халат, ушла к себе в комнату с чашкой..
— А это еще что за агрегат?!
На моем столе вальяжно разместилась пишущая машинка марки «Ундервуд». Ясно, мама снова заходила в антикварную лавку. Интерес победил возмущение и, помедлив пару секунд, я уселась за стол. Чашку поставила рядом, поправила очки и с видом бывалого писаки, закатала рукава и сняла с головы полотенце.
— Ну-с, приступим, — пошевелила пальцами и вставила лист бумаги в устройство.
И вот тут ступор. Хочется написать, а что?
— Что-что... Имя автора, конечно!«Ев-ге-ни»...
Буква «я» залипла и ни в какую не хотела появляться на бумаге.
— Ну нет, не на ту напала... «я», «я». Вот упертая. «Я», «я»... Уууу какая! Ну почему все не может быть так, как хочу «Я», — сильнее ударила я по клавише, конечно, расплескав горячий чай по столу и коленям и громко взвыв. — Аааууу!
Нужная буква появилась на листе, а от машинки отвалилась какая-то деталь.
— Не не не, отсюда никто не сбежит! Все дороги перекрыты!
Я полезла доставать укатившуюся железяку и на обратном пути, с разворота, с гулким звоном пустой головы треснулась затылком о деревянную столешицу.
— Мать мою волшебницу! Второй раз по тому же месту!
Зажмурив от боли глаза, я вылезла из под стола, встала на ноги, растерла ушибленный череп и, все так же с закрытыми глазами плюхнулась на стул. А стул уже и не стул вовсе. Подо мной что-то зашевелилось и как завизжит! Я от страха открыла глаза и завизжала сама, да похлеще. Я сидела не на стуле. Я сидела посреди какого-то деревенского двора. В махровом халате. На толстой, розовой свинье.
Тут же вскочив на ноги, впала в ступор. Только и произнесла вслух:
— Где это я очутилась?
Хряк перестал визжать, посмотрел на меня и ответил:
— Чего орать-то так?! Это хутор Нюркин луг.
И в этот момент я провалилась в темноту...
Глава 2. «Галлюцинации»
Затылок ломило. Я была как будто в каком-то темном мире, из которого никак не могла выбраться. Вдруг ощутила дуновение тёплого ветерка на своём лице, тонкие пряди волос пощекотали щеки. Глаза открыть я все ещё не могла, но из глухой темноты, наконец, смутно начала различать голоса.
— Может за подол? — спросил чей-то грубый голос. Кажется, мужской. Хотя, возможно, и женский.
— Нет, давай лучше в бок толкнем, — ответил второй, потоньше, резко, но как будто нараспев.
Приложив усилие, я разомкнула губы и спросила тех, кто был рядом со мной:
— Что случилось? Где я?
Голоса замолчали. Потом тот, грубый, ворчливо ответил:
— Где-где. У козла на бороде.
— Эй, хряк! А копытом в пятак?
— А ты, рогатый не бузи! Мое то копыто покрепче будет.
— Да из твоего только холодец варить. Нажористый выйдет.
— А сам то! Оглобля!
— Ты кого оглоблей назвал, рыло поросячье?!
Вся эта словесная перепалка даже в угнетенном сознании казалась мне странной. Собрав в кулак последние силы, я открыла глаза и в ту же секунду об этом пожалела.
По обе стороны от меня стояли козёл с длиннющей бородой и толстый, розовый хряк. Это все было настолько за гранью, что единственно верным решением было признать, что это сон, закрыть глаза и снова попытаться уснуть. Но голоса продолжили спор.
Я вновь открыла веки и молча, с до предела выпученными глазами смотрела на этих двоих. Галлюцинации. Все просто. Я так сильно шандарахнулась головой, что теперь мерещится всякая дичь. Пока в моем мозгу укладывалась информация о плачевности этого состояния, хряк заметил меня, широко улыбнулся и наклонился вплотную к моему лицу.
Вам когда-нибудь улыбалась свинья? Нет? Считайте, что вам повезло. Меня бросило в дрожь при виде этих маленьких зубов, мокрого пятачка и крошечных блестящих глазок. Да даже у Ганибала Лектора улыбка не такая жуткая.
