– Драгослав просватал за тебя Злату? – не верил Бронимир.
– И только ты сможешь спасти её от вынужденного брака, – хитро улыбнулся Змий, и, взяв растерянного князя под руку, повёл его по проулку, петляющему между бедняцких деревянных домов. – Какое неприглядное место ты выбрал для прогулки, княже. Ты, кажется, в харчевню шёл? Можем отобедать вместе – мне пора к людским обычаям привыкать, ведь, я знаю, ты не сможешь убить мою будущую жену – год прошёл, а ты так и не соизволил исполнить веленное.
Бронимир вырвал руку у Полоза и, остановившись, гневно посмотрел на него.
– Ты же вроде жениться на ней собрался, – покачал головой князь. – Или тебе мёртвые по нраву?
– Обижаешь, – шутя нахмурился Полоз и пошёл дальше. Бронимиру ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. – Коли ты убьёшь Злату, я смогу сделать её бессмертной, и жить мы с ней будем вечно. Смерти жены я не вынесу. – Полоз положил на сердце руку, а Бронимира передёрнуло от его речей.
– А сам убить почему не можешь? – гневно спросил Бронимир.
Полоз удивлённо посмотрел на великого веденея и рассмеялся.
– Как же она потом за меня, собственного убийцу, замуж выйдет? – удивился.
Бронимир от гнева невольно положил руку на рукоять меча, который последнее время всегда носил с собой, – с оружием князь чувствовал себя не так худо.
– Верно, – кивнул идущий рядом Полоз, заметив невольный жест князя. – Сил снести девичью голову у тебя хватит, главное, чтобы хватило и духу. Помни, смертный мой слуга, ты мне ещё на Власовом острове принёс клятву. Коли скажешь о моём велении Злате – умрёшь. Не убьёшь сегодня вечером царевну – умрёшь. Если покорно исполнишь веленное – освобожу тебя от данного мне Слова, и ты вновь обретёшь свободу.
Бронимир шёл рядом с Полозом, слушая Змия молча. Петляющий тёмный проулок вывел наконец на широкую и богатую улицу: каменные дома с деревянными теремами гордо стояли по обеим сторонам выложенной камнем дороги, в палисадниках росли прекрасные белохвои и белели цветы. Редкие прохожие кланялись князю и Полозу, на котором вдруг оказались княжеские одежды из зелёной парчи. Но Бронимира не занимало волхвование Змия, который так умело обратился человеком, – князь думал, что даже сама мысль о том, что он убьёт Злату, куда ужаснее собственной смерти. Но почему он полюбил царевну? За что? Она никогда не видела в нём ровни, никогда не сказала и доброго слова… Да и вряд ли она любила его – после его возвращения она даже не смотрела в его сторону.
– Не видать тебе брака с Наместницей как своих ушей, – говорил Змий, читая думы Бронимира. – И она никогда тебя не любила – уж я-то помню, как Злата думала сбросить тебя в море акулам, когда мы за царём плыли, – рассказывал Полоз, и Бронимир знал, что Змий не врёт. – Я её отговорил. – Владыка Вод довольно посмотрел на хмурого Бронимира.
Князь по-прежнему молчал, идя по городу сам не зная куда: мысли, одна тяжелее и темнее другой, сводили с ума. Злата всегда была с ним груба и холодна, да и уважения к князю не питала – Бронимир никогда не забудет, как Злата самовольно заняла трон Власо-Змая до того, как отправиться на Север.
– Да и сейчас она поступила бы так же, – отвечал на думы Бронимира Полоз, и князь только больше хмурился, крепче сжимая рукоять меча. – Не питай глупых надежд, что дочь нашего Бессмертного Владыки имеет к тебе хоть какие-то чувства. Она всегда поступала как и её отец, – следуя только своим корыстным интересам. Иначе бы я никогда не избрал Злату ни своей Наместницей, ни женой, – продолжал Полоз, чувствуя, как князь всё больше прозревает. – Ты же даже не знаешь, что её мать – царица Агния – некогда была моей невестой, а в Свету – ящерицей. Ягой. Так что ты, смертный, любишь не человека, а дочь тёмных сил Неяви. Подумай, стоит ли такое создание твоего золотого духа человека.
– Драгослав убьёт меня, если я убью царевну, – ответил наконец Бронимир.
– Я не позволю – даю тебе Слово, что ты останешься жив. – Полоз положил на сердце руку, и князь отвернулся от Змия, устремив взгляд под ноги.
– Злата – человек, – скорее себе, нежели Полозу, сказал Бронимир, но Змий не ответил. Князь поднял взор и огляделся: Полоза нигде не было. По мощёной улице стелился мглистый туман, среди которого шли похожие на духов горожане – хмурые, сгорбленные, печальные.
Бронимир остановился: идти в одну из немногих оставшихся в нынешнее голодное время харчевен, что располагалась на другом конце Солнцеграда, князю расхотелось. Расхотелось и обедать. Бронимир развернулся и направился к теремному дворцу – если он решил выполнить веление Змия, действовать нужно быстро.
Улица вывела князя на площадь, где Бронимир взял возчика, что привёз великого веденея к вратам царского терема.
Злата поступила бы так же, думал Бронимир, поднимаясь по белокаменным ступеням. Облачённые в чёрное витязи кланялись веденею в ноги. Царевна убила бы его, не раздумывая, – так же, как она погубила Василису. Как погубила его людей и половину Сваргореи, приведя в Явь своего бессмертного отца. И почему Боги позволили ему полюбить такое ужасное создание, которое не любит никого и несёт только смерть?
Бронимир, чувствуя, как крепнет в нём решимость, обошёл весь царский терем – Златы нигде не было. Это было странно – царевна редко покидала царский двор, не особо жалуя простой люд.
Тогда Бронимир нашёл одну из заворожённых Златой послушниц – Оленью, – которая сказала князю, что царевна ещё с утра отправилась в царское Великобожие, но так и не вернулась.
Бронимир, кивнув, отправился в Святобор и, дойдя по дорожкам до пирсов святого озера, увидел девичью фигуру, что сидела на скамье под раскидистым дубом острова, располагавшемся в сердце водоёма. От одного взгляда на сгорбленную Злату вся решимость Бронимира рассыпалась в прах, и рука соскользнула с рукояти меча. Князь понял, что не сможет убить ту, которую любит вопреки всему.
Бронимир тряхнул головой, стараясь сбросить наваждение, которое он принял за чувство, ступил в лодку, взял вёсла и поплыл к острову Великобожия. Он убьёт дочь Кощея и невесту Полоза. Он сможет.
Царевна сидела под дубом и тихо плакала – она даже не обратила внимания, как Бронимир сошёл с лодки. И только тогда, когда князь подошёл к Злате, она расслышала чьи-то шаги. Испугавшись, что к ней пожаловал отец или Полоз, царевна, утерев слёзы, тут же вскочила и, подняв взор на гостя, замерла.
– Ты… – только и смогла произнести Злата, глядя на высокого князя, который с сочувствием смотрел на неё. Нет, не с сочувствием – не было в Бронимире ни любви, ни сочувствия. Иначе бы он не оставил её больше чем на год. Не избегал бы во дворце, и в его думах не было бы той тёмной пустоты, которую она видела и сейчас. – Уходи, – наконец проговорила царевна, но Бронимир так и не сдвинулся с места. – Уходи!!! – гневалась Злата, но князь продолжал молча смотреть на неё.
Бронимир видел в глазах Златы столько отчаяния и боли, что не знал, с чего начать речь. Князь положил ладонь на рукоять меча – на мгновение ему почудилось, что, выполнив веление Полоза, он спасёт Злату от тяготивших её мук, но… Бронимир вспомнил, зачем Полоз велел убить Злату, и он почувствовал себя ещё хуже. Князь не мог представить царевну рядом со Змием, не то что на его ложе, – от всей наполнившей князя смелости исполнить клятву не осталось и следа. Да, Злата совершила много дурных поступков. Но если бы Власово княжество не хранило верность Полозу, а он сам не мечтал о троне Солнцеграда, ничего бы этого не было. В происходящем он виноват так же, как и царевна.
