– Ваша Птица летала слишком высоко, вот и опалила крылья, – улыбнулся старый ксай. – Теперь она будет летать, но осторожно. И такой полёт – долог.
– Вы хорошо говорите, – со вздохом сказала царевна, с трудом отгоняя мысли о том, что Бронимира она встретит ещё не скоро.
– Станислав учил вашему наречию. – Чакре положил на сердце руку.
– Я не о сваргоречи, – грустно улыбнулась Злата. – Я о… – Злата запнулась – царевна не могла подобрать слова: она не привыкла подобным образом говорить с людьми. – Я… – нахмурилась Злата, и старый Чакре смотрел на царевну, лукаво улыбаясь. – Да, вы хорошо освоили нашу речь, – вздёрнула подбородок царевна, и Чакре рассмеялся.
– А сказать вы хотели не о том, – послышался позади низкий голос, и Злата обернулась: она не заметила, как к ним подошёл Тевур. – Лагерь разбит, – сообщил хан, видя, что смутил Злату своим замечанием. – Великий князь Мухома уже повелел разделывать оленину.
– Если заведовать мясом будет княгиня Фросья, у нас получится отменный ужин, – заметил Чакре.
– Да, – кивнула Злата, и Тевур опустился на другой край бревна. – Фросья готовит отменно… – Царевна устремила взор в пляшущие языки пламени. – Как и Яра, – добавила тихо, лишь бы поддержать беседу.
На утро войско продолжило путь.
Царевна позволила воинам, которых Кощей призвал из других княжеств, вернуться домой, и к тому времени, когда обоз дошёл до Мореграда (князь Огнедар едва пережил всё случившееся, с трудом сохранив здравый рассудок), витязей почти не осталось.
В Солнцеграде Злату и Тевура встречали Веслав и Василиса (которая, невзирая на советы мужа, отправилась с ним на пристань к прибытию кораблей) со свитой – прибывшими на собор князьями – несмотря на то что Веслава до сих пор не короновали, столичная власть была в его руках, а беспорядки сдерживали Мормагон и его витязи. Некий царь, избранный народом, так и не явился. Рядом с Веславом стояли Валерад, Станимир и Мормагон с Годогостом; пришли и Светозар, и Любомир с Велем, которых Веслав оставил при дворе. Был и Великий Волхв Далемир.
Злата ещё на корабле сообщила всем, что поедет только верхом – она желала видеть горожан и их взгляды – не хотела добираться до царского терема тайком. Не помогли даже уговоры Тевура, Мухомы, Фросьи и Яромира с Ярой. Злата не слушала никого, кто полагал, что она поступает слишком рискованно – стоит врагу пустить стрелу… Царевна даже отказалась надевать доспехи – стрела её не страшила совсем.
– Её Птица Духа рвётся в небеса, – пояснил Чакре хмурому Тевуру, когда они сходили с кораблей, взятых в Мореграде. – Злата будет искать свою смерть, пока не найдёт, ради чего жить.
– Тогда буду просить Тенгри, чтобы царицей стала она, – ответил хан и ступил на землю: на белой запорошённой снегом пристани Солнцеграда их ждали северяне.
Чакре ничего не ответил, лишь покачал головой: Тевур так и не понял, о чём толковал ксай.
Злата спустилась на пристань следом за ханом и витязями. Каждый шаг давался царевне с трудом – она не хотела признаться себе, но встретить Веслава и Василису ей было страшнее, чем добровольно отправиться к Мору.
Веслав же, увидев хмурую царевну, гордо идущую рядом с Тевуром, невольно улыбнулся: несмотря ни на что, Злата была истинной царицей – той, кто, в отличие от него самого, создана, дабы править. Каждое её движение дышало силой, настоящей внутренней силой. Этим она походила на Тевура, что напомнил Веславу поджарого волка.
За ханом и царевной следовали Мухома и Яромир с семьями, Станислав и Гоенег с Белозёром. Веслав едва сдержал порыв броситься родным навстречу, как он сделал много лет назад.
– Кажется, всё повторяется, – тихо шепнула на ухо Веславу Василиса, и князь посмотрел на жену.
– Нет, – покачал головой он. – На этот раз всё закончилось.
– Закончилось? Разве? – непонимающе переспросила Василиса.
– Разве не чувствуешь – Сила Звёзд меркнет, – ответил Веслав. – Даже волхвы о том говорят.
Василиса нахмурилась, и Веслав повернулся к прибывшим. Князь, положив на сердце руку, поклонился.
– Да прибудет с вами Тенгри, – приветствовал Веслав колосаев так, как ему рассказали волхвы.
Синие подбитые мехом плащи южан и алые – северян развевал ветер.
– Да прибудет с вами Сварог. – Тевур положил на сердце руку.
Мухома, смотря на развернувшееся действо приветствий, нахмурился, и отстранив Фросью, что пыталась его остановить, вышел вперёд.
– Да что мы тут как не родные! – громко заявил Заяц, и все собравшиеся – колосаи, витязи, веденеи, князья и горожане, слышавшие выкрик Мухомы, посмотрели на князя, которого ничуть не смутило внимание. – Веслав! – Заяц направился к князю и, не обращая внимания на косые взгляды, крепко его обнял. – Ты себе представить не можешь, как я рад тебя видеть! Когда Тохагу сообщил о том, что вы с Василисой живы, я чуть душу Птицам не отдал от радости!
– Я безмерно рад тебя видеть, друг! – искренне признался Веслав и обнял Зайца в ответ.
– Слишком сильно – у меня рёбра ещё болят! – усмехнулся Мухома и отстранился.
Заяц перевёл взгляд на Василису.
– Не знаю, где ты была, но похорошела знатно, – улыбнулся Мухома и обнял её.
– Кажется, ты до сих пор не очень любишь говорить правду, – улыбнулась Василиса, и Мухома отошёл от неё, дабы пропустить Гоенега, который едва дождался того, чтобы обнять дочь. Белозёр, не стыдясь слёз, подошёл к Веславу и крепко его обнял.
К Василисе и Веславу подошли Яромир и Яра с Фросей и детьми – никто из них не обращал внимания ни на князей палаты, ни на колосаев, ни на горожан, ни на Злату.
Царевна, невольно шагнув назад, смотрела на встречу друзей сквозь радугу слёз, которых она не могла сдержать: даже тот, кого она любила, погиб по её вине. Где же, где же та внезапная стрела? Злата обвела взором пристань: люди не смотрели на неё, всё внимание собравшихся было сосредоточено на Веславе и его родных.
– Не забывай о том, кто ты, – прошептали позади, и Злата, вздрогнув, обернулась: на заснеженной пристани стоял невысокий старичок. Широкий нос лепёшкой, копна нечёсаных волос и окружённые морщинами ясные глаза. – Боги уходят – мы оставляем этот мир, – улыбался старец, а поражённая Злата не могла отвести от него взора. – Да, и Полоз вместе с Горычем покинет воды океана, – ответил старче на немой вопрос Златы, что внимала ему, едва дыша. – Блажен уйдёт ко дну, а Горыныч улетит к звёздам Краколиста. Сила Звёзд отныне будет меркнуть, как и Нити пряжи Макоши, что вы зовёте ворожбой, – улыбался Сварог. – Серебряную Песнь можно будет слышать только в сердце.
Небесный Отец подошёл к поражённой Злате и взял царевну за руку. Касание, походившее на дуновение холодного ветра, открыло Злате небывалое видение: могучие льдины Мёртвых Земель смыкались над рушащимся Колодцем, и твари Неяви гибли в морских пучинах. Злата видела, как небывалое землетрясение раскололо Блажен, как треснул мост и рухнули Небесные скалы, а пятиглавый дракон исчез в небесах. Видела, как Полоз и Горыч покинули океан, устремившись в сияющие Врата, что низверглись в пучину вод; видела, как рухнули подводные города и как души порабощённого Полозом, а затем – Кощеем – морского народа обрели свободу… Видела, как Ний стал свободным – Морской Князь исполнил Слово, данное Богам, и теперь следовал по Дороге Жизни дальше.
