С ордой уезжали и Мухома с Фросьей – возвращались в Волыньку. Сын Леса попросил княгиню и князя проведать его родителей, которых он решил не навещать, дабы не тревожить сердца стариков. Агнеша – сын Тихона – действительно умер, а Светозар – не сын Аграфены и Тихона. Мухома пытался спорить со Светозаром, но это не увенчалось успехом – Светозар говорил, что в человеческий мир он не вернётся.
Яромир и Яра с сыном Любозаром оставались в Солнцеграде.
Когда подготовка к отъезду была завершена, волнения в Солнцеграде улеглись совсем, стихла и последняя молва – жизнь вновь вливалась в русло спокойной Белой реки.
С первыми лучами холодного весеннего солнца в окружении воинов и ксаев с факелами огня Хорохая, дети Солнца покинули столицу Сваргореи.
Под защитой преданных витязей, во главе которых теперь были Любомир и Вель, Веслав и Василиса вместе с Яромиром и Ярой, Гоенегом и Белозёром, что наконец-то научились ладить, проводили великого хана и хатун до ждавших их ледокольных кораблей – судовой сезон ещё не начался. В свите царя и царицы шли и Станимир, и военный советник Здебор, и великий волхв Далемир.
Смотрели на отбытие колосаев и горожане – люди вышли даже на мосты.
* * *
– Вот всё и кончилось, хвала Сварогу, – сказал Борислав, что вместе с Иваном и Ратибором стоял в первых рядах Почётной Стражи Солнцеграда и смотрел на прибывшую в порт венценосную процессию.
– Мне кажется, люди после Десятины Полоза думали так же, – нахмурился Иван.
– Но Боги тогда Света не покидали, – заметил Ратибор.
– Ну, не Боги, так сами люди вновь за мечи возьмутся, – пожал плечами Иван. – Не можем мы мирно жить – летописи-то почитайте.
– Да что их читать, – махнул рукой Борислав. – Мне случившегося вполне достаточно – теперь сам могу писать их.
– Ага, о том, как ты вчера опять две порции умудрился съесть, пока никто не видит? – хмыкнул Ратибор.
– Не… не было такого, – смущенно ответил залившейся краской Борислав, и Иван с Ратибором тихо рассмеялись.
* * *
Мухома, не выдержав чинного прощания, подошёл к Веславу и Василисе и крепко обоих обнял. Также поступила и Фросья, и даже Ясна, осмелев, обняла царицу и царя. Простились князь и княгиня Волыньские с Яромиром, Ярой, их сыном Любозаром и Гоенегом с Белозёром.
– До скорой встречи, – улыбнулся Веслав Зайцу. – На летний Великий Собор я тебя жду, великий князь!
Мухома смахнул навернувшуюся слезу.
– Надеюсь, за это время Свет не рухнет, – усмехнулся.
– Пусть только попробует, папа! – сказала Ясна, и все с удивлением посмотрели на княжну. – Ты ему не позволишь, верно?
– Мы ему не позволим, – ответил Заяц и обнял дочь.
– Лёгкой дороги, да прибудет с вами отец Сварог! – пожелала родным Василиса. Как же она была рада их улыбкам!
– Да прибудет с вами Сварог, – повторил Яромир и обнял Зайца.
– Жду вас летом. – Яра подмигнула Фросье.
– Лето наступит куда быстрее, чем ты думаешь, – улыбнулась княгиня.
Любозар, отойдя от родителей, шагнул к Ясне и, пока та не опомнилась, поцеловал княжну в щёку.
Злата, стоя рядом с Тевуром, хмуро смотрела на тёплые прощания правящей четы и, сама не понимая зачем, взяла мужа за руку. Тевур в ответ крепче сжал девичью ладонь, и Злата посмотрела на хана. Тевур был силён духом, статен и чего уж таить – красив. Не так, как Бронимир, что походил на мраморную скульптуру, а как настоящий воин, волк. Красота Тевура была красотой силы. Но… от мыслей о Бронимире, который погиб, спасая её, у Златы вновь сжалось сердце: она никогда не забудет его – того, кто полюбил её, несмотря ни на что. Того, кого полюбила она, как ей казалось, навсегда.
Тевур, почувствовав на себе взгляд жены, обернулся к ней: раскосые глаза смотрели на Злату с искренним теплом, и Злата невольно улыбнулась в ответ. Хан знал, что придёт время, и она его полюбит. Не так, как того погибшего северянина, а так, как любят сильные – осознанно, ясно и спокойно. И такая любовь – истинна.
* * *
Ещё зимой лесной народ дошёл до южной степи, упирающейся в лес, за которым возвышалась грозная Фавор-гора. Высокая, с белой снежной вершиной, укрытой вечными облаками, она будто парила над бором, храня своей силой рощу Мироведов.
Лешие могли пойти заворожённой тропой, но дети Леса решили держать путь явными дорогами – Тьма покинула Свет, да и последний раз смотреть, прощаясь, на мир, что так долго был домом, хотели все.
Ведаи леших, вилы и берегини передали птицам Слово о том, что Дети Индрика уходят за Девятое небо – птицы разнесли сию весть по всем лесным городам, в которых остались не ушедшие на войну жители, что, вняв пернатым посланникам, тоже отправлялись в путь.
Впереди всех шёл Йергал, за ним – Миродрева и Светолика. Великий ведай Ахр, как и другие ведаи, молвил о том, что Песня Леса звучит всё тише и войти в рощу Мироведов надобно до того, как Песнь затихнет навсегда.
Первую седмицу пути скорбели по павшим – неся жёлто-зелёные огни, дети Леса пели лёгкое, как белый снег, Слово, вторя меркнущей серебряной Песне. Иванка не стыдилась своих слёз по Дрефу, и только к тому времени, как лешие достигли леса у подножия Фавор-горы, печаль гаркунки поутихла.
– Дреф говорил, что может прийти Светозар, – сказала Иванка, осматривая раскинувшийся впереди лес, что окружал Мироведов, скрытых древней ворожбой.
Солнце озарило сонный бор, отразилось от плотного снега степи и игриво пробежалось по уступам поднебесных гор, озарив туманное утро.
– Если он в Свету, он должен был услышать наше Слово, – ответил гаркунке Великий Ведай Ахр, опираясь на тояг. – Может, решил среди людей остаться.
– Не думаю, – нахмурилась лешая. – Песнь меркнет, Светозар мог не внять ей.
– Йергал не станет ждать, – покачал головой Ватан, хмуро смотря на могучего елмагана, который прохаживался впереди, дожидаясь того, когда все лешие соберутся. Недалеко от Йергала стояли Миродрева с другими берегинями, Светолика в окружении крылатых вил и воевода Йолка Ледогар со своими воинами.
– А я бы подождал, – тихо сказал Айул, и Иванка обернулась: елмаган смотрел на неё так печально, что невольно защемило сердце. – Мы ведь не вернёмся. Боги, ведаи говорят, уходят – и нам пора оставить мир людей.
– Я бы тоже хотел увидеть друга, – рыкнул Лый. – Но если он решил остаться среди людей…
– А вдруг он… – Явих взъерошил волосы, – ну… не вернулся. Вообще. Песнь же почти стихла.
– Не говори так! – возмутилась Иванка. – Дреф…
Но звук древесного рога прервал речь Иванки: Йергал, увидев, что все дети Леса собрались, призвал продолжать путь. Иванка осмелилась и, догнав князя Ольха, попросила его задержаться, но елмаган был непреклонен: они и так долго шли, дожидаясь всех жителей Тайги, и, если Светозар не пришёл, значит, он совершил свой выбор.
