Вель и Любомир следовали за Светозаром и Веславом молча – витязи озирались, тишина и тьма Нижнего Мира холодили сердца. Любомир думал о брате – богатырь посвящал своё небывалое путешествие Радиславу, он был уверен, что чем больше благих деяний сделает для Света, тем лучше его брата будут чтить в Золотой Стране. «Если не смог защитить брата в Среднем Мире, – думал Любомир, оглядываясь на тьму, которая, как казалось богатырю, взирала на него из леса, – так защищу его дух златой всеми силами».
Вель же думал о семье – о родителях и старшей сестре Святославе. Получили ли они весть, которую Иван отправил в Еловую, – знают ли, что он ушёл на войну? Отпели ли по нему песни? И… Что сталось с Мирославой? Волхвует ли она в Свагоборе или храм Богов разрушен колосаями? От мыслей о Мирославе вновь защемило сердце – неужели она всё ещё мила ему? Он же не думал о ней, когда умирал на бранном поле…
Вдруг Светозар вскинул руку, и все остановились; Дрозд опустился на навершие тояга. Вель тут же отогнал думы, что затмили собой даже Царствие Мора – только сейчас юноша заметил, что мир ещё больше налился тьмой, скрывшей лес, и небо словно опустилось ниже, застлав бытие мглой, которую прорезала Белая Дорога, терявшаяся во мраке. Сгустился холод – липкий и вязкий, – холод будто шептал, но Вель не мог разобрать слов.
– Гадра учуяла нас, – тихо сказал Светозар, но его услышали все.
Любомир хотел спросить, кто такая Гадра, но не стал – завладевшая миром тьма собралась на дороге облаком, преграждая путь.
Тьма наливалась, клубилась, уплотнялась, пока не обрела форму человека – высокого и чёрного, стоящего на пути, – его ноги таяли во мраке, змеями расползавшемся по Белой Дороге. Но мрак рассеивался, открывая взору хранительницу Царства Мёртвых – слепую старуху в белом платье, украшенном белой вышивкой; долговязую и костлявую, с серой истлевшей кожей, покрытой струпьями. Спутанные седые волосы спускались до земли, обращаясь в чёрный дым; платье тоже таяло во мраке, что клубился у ног нави, от которой пахло замогильной сыростью и сладковатым гниением.
Вель и Любомир всеми силами старались отогнать страх – вид живого умертвия леденил молодые души; Светозара и Веслава подобным обликом было не пронять – история жизни каждого хранила встречи куда хуже.
– Вы вошли во владения моего леса, – холодно прошелестела Гадра и принюхалась. – Как странно… – нахмурилась, – вы не мертвы, но и не живы.
– Мы не войдём в твой лес, – ответил Светозар, положив на сердце руку. – Мы пройдём мимо – по Белой Дороге.
Гадра наклонила голову набок и, прищурившись, сипло рассмеялась.
– А Дорога-то через мой лес ведёт, – холодно проговорила, и улыбка спала с её сухого морщинистого лица. – Но коли думаете, что можете пройти по Дороге Жизни – проходите. – Гадра, не отрывая взора от своих гостей, сплыла с пути. – Только если мой лес вас пропустит, – добавила старуха и вновь разразилась замогильным хохотом. Гадра растаяла, обратившись тьмой, но в лесу всё ещё звучало эхо её зловещего смеха.
– Я не думаю, что она нас пропустила, – хмуро сказал Вель.
– Нет, конечно, – тихо ответил Светозар, – но мы пойдём всё равно. Надо быть готовыми к встрече с Тьмой. – Сын Леса посмотрел на кивнувшего ему Веслава и обернулся на юных витязей – оба были мрачны и серьёзны.
Веслав, не говоря ни слова, пошёл первым; Светозар, Вель и Любомир двинулись за ним. Мир потемнел, чёрный туман, выплывающий из мёртвого леса, стелился облачками над Белой Дорогой.
Не успели путники пройти и несколько саженей, как лес, стоная и скрепя, зашевелился: чёрные деревья оживали, с треском расплетая сухие ветви, и на угольных стволах загорались алые глаза. Сварогины остановились. Дрозд, чирикнув, опустился на тояг Светозара.
– Мы не одолеем их всех, – шепнул Светозар, смотря на оживающие деревья, что со скрипом и хрустом вынимали из сухой земли корни и, поднимаясь на них, влачились к Белой Дороге, со стоном и вздохами двигая ветвями.
– Отец Сварог. – Любомир выхватил меч. Вель и Веслав последовали его примеру – деревья, учуяв дух стали, пронзительно затрещали, убыстряясь.
– Уберите оружие! – гневно приказал Светозар, обернувшись на витязей. – На угрозу – угрозой отвечают!
– И что нам делать? – нахмурился Веслав. – Ждать, когда на нас нападут?
– Для начала сказать доброе слово, а не сталь доставать, – рассерженно прочирикал Дрозд.
Веслав зло посмотрел на пернатого спутника Светозара, потом перевёл взгляд на хмурого сына Леса и убрал меч в ножны. Вель и Любомир, переглянувшись, последовали его примеру.
– Они не ступят на Дорогу, – пояснил Светозар, но тут ближайшее дерево, скорченное, будто навь, но притом огромное, как дуб, шагнуло на белую землю.
– Не ступят, говоришь, – прошептал Веслав и, не произнеся и слова, выхватил из ножен меч и атаковал приближающегося к ним монстра.
У Веслава хватило сил отрубить одну из ветвей чёрного дуба – ветвь упала на белую землю дороги, тут же почерневшую под ней, а из оставшегося сука пошёл чёрный дым – древо разразилось истошным визгом, от которого заложило уши.
Деревья атаковали. Любомир и Вель без оглядки махали мечами, но чёрные ветви продолжали лезть, норовя пробить доспех. Отбивать атаки навий становилось всё сложнее – деревья, грозно светя алыми глазами, выбрасывали не только ветви, но и корни, что, будто змеи, норовили обхватить ноги.
Молнии на чёрном небе беззвучно сверкали багрянцем.
«Что ты наделал, Веслав? – сокрушённо думал Светозар, уворачиваясь от хлёстких ветвей, и Дрозд, взлетев с его плеча, закружил над сыном Леса. – Коли бы добро явили – они бы нас пропустили». Светозар, закрыв глаза, зашептал – навершие тояга засветилось золотом, – ударил посохом оземь, и золотое кружево слов, вспыхнув ярко, отпугнуло деревья, что, скрипя и скрежеща застыли, чураясь тёплого света.
Вель и Любомир перевели дыхание: плащ Любомира был порван, а у Веля кровоточила щека; Веслав, озираясь, тяжело дышал, но меч не опустил. Сварогины, не сговариваясь, встали спинами друг к другу; Дрозд кружил над ними. Светозар продолжал шептать, не давая погаснуть золотым словам, что ажурным узором окружили всех четверых. Но ворожба сына Леса более не страшила деревья – навьи, издавая леденящие звуки, двинулись на людей.
– Кажется, мы погибнем нелепо. Без подвига… – прошептал Любомир.
Веслав нахмурился – он сдаваться не собирался. Тем более деревьям, коими заведует старая карга.
Стражи Мора атаковали. Светозар возжёг свой посох и, схватив тояг как двуручный меч, отбивал атаки оживших деревьев; Вель и Любомир отчаянно рубили мечами, как и Веслав. Бывший царь отсекал ветви с ледяной жестокостью – он будет биться до последнего вздоха, он перебьёт всех навий, но продолжит путь. Чего бы это ни стоило.
Серебряный Дрозд, взволнованно чирикая, пытался помогать Светозару, юрко летая между ветвями и клюя деревья.
