Неясное чувство сдавило грудь князя – тёмная тоска пленила сердце, и казалось ему, будто он забыл нечто невыразимо важное… Веслав силился вспомнить что, как вдруг правда предстала ясно, прорвавшись сквозь тягучую мглу и разлившись в душе горечью: Василиса! Князь вспомнил, зачем в иное царство путь держал… Отец Сварог! Сколько же времени минуло… Василиса… Родная Василиса! Что же он наделал…
Веслав вскочил и, шатаясь, оглянулся: чёрная земля бранного поля, устланного бездыханными птицами, простиралась на много вёрст – до острых гор, подле которых серебрился город.
Вдруг одна из птиц зашевелилась: медные перья дёрнулись, и Веслав, насторожившись, выхватил из ножен меч. Послышался лёгкий шелест Слов, и птицу окружил едва видимый узор ворожбы. Слова горели ярче, перья стягивались, превращаясь в плащ и платье, тело удлинялось, и из оперённого подола явились ноги, крылья сделались руками, а птичья голова обратилась человеческой. Меднослава открыла глаза и, поднявшись, посмотрела на Веслава, который так и не опустил меч: в глазах князя плескался ледяной гнев. Воспоминания о наворожённых царевной чувствах отзывались в душе Веслава особенной болью – он мечтал о ней! Он предал жену с ней! Он забыл о Василисе, он был готов положить весь мир к ногам обманщицы…
– Только посмей сказать хоть Слово, – прошипел Веслав, видя, как Меднослава шагнула к нему.
– Моя сестра обратилась к Златомире – царевне Золотого Царства, – спокойно ответила Меднослава, не обращая внимания на гнев Веслава. Медный плащ царевны развевал сухой ветер. – Моё войско разбито. – Царевна печально оглядела поле брани.
– Разве они не оживут, как ты? – Веслав не опускал меч.
Меднослава не ответила. У подножия далёких гор земля озарилась золотом. Царевна печально смотрела на то, как приближается воинство Золотого Царства. Веслав, не опуская меча, хмуро взирал на Меднославу: ему даже подумалось, что печаль её искренна и глубока. Но воспоминание о том, как Меднослава его заворожила, обожгло льдом гнева. Василиса! Василиса… Любимая Василиса! Веслав не знал, сколько прошло времени, пока он был в Медном Царстве, но, казалось, слишком много. Если он из-за Меднославы потерял и Василису…
Ледяной гнев стал невыносимым, и Веслав замахнулся на Меднославу мечом, но царевна успела отбить выпад сияющим кружевом Слов.
– Не забывай, где ты, живой, – прошелестела Меднослава, гневно взирая на сварогина. – Я могу вновь наслать на тебя морок и забудешь свою суженую навеки, – слова Меднославы были правдой – Веслав ощутил сгустившуюся в них тягучую силу и опустил меч.
Золотое войско приближалось: только не люди восседали на лошадях – над полем летели птицы, впереди – две самые яркие – серебряная и золотая.
Ещё одна птица, лежащая рядом, дёрнулась, и на глазах у Веслава превратилась в Златобора. Воевода поднялся и, смерив сварогина грозным взглядом, подошёл к Меднославе. Но князь не страшился ни Златобора, ни Меднославы, ни её угроз. Если, не дай Сварог, он не успеет спасти Василису, он отправит к Мору всю его Неявь вместе с самим Чернобогом.
– Пала ворожба, – услышал Веслав голос Светозара и обернулся: сын Леса стоял, опираясь на тояг, на котором сидел серебряный Дрозд.
Любомир и Вель, переглядываясь, поднимались: оба ещё со времён первых состязаний в гриднице не говорили друг с другом – каждый полагал, будто именно ему предначертано стать суженым царевны Медного Царства, и готов был сделать всё, дабы Меднослава обратила внимание на него. Теперь же оба поняли, что сие было ворожбой, – поднявшись, юноши хмуро смотрели то друг на друга, то под ноги.
– Пала ворожба, – кивнул Веслав, и Светозар подошёл к нему. Сконфуженные витязи, неловко переминаясь, тоже.
Веслав вновь посмотрел вперёд: золотые птицы, ударяясь оземь, обращались в людей – по земле ступали оперённые воины, которых вели за собой золотая и серебряная царевны.
– Грядёт нечто недоброе, – пропел Дрозд, не поднимаясь со Светозарового тояга.
Но Дрозду никто не успел ответить: Меднослава, грозно зашептав, взмахнула руками – ледяной шёпот разлился над долиной, отразился от скал и многоголосьем, от которого закладывало уши, прокатился над павшими, поднимая птиц с земли и превращая их в воинов.
– Сохрани меня Сварог… – невольно прошептал Вель, озираясь: погибшие в битве воины – и серебряные, и медные, и золотые – обратились людьми. Все как один были одеты в медные доспехи. Теперь за спинами Меднославы, Златобора и сварогинов стояло мощное воинство.
Золотое войско остановилось; серебряная и золотая царевны подошли ближе. Веслав увидел, что они были похожи на Меднославу как две капли воды, только глаза у одной горели холодом серебра, у другой – золотой – жаром огня.
– Довольно, сестра! – повелела Златомира.
– Ты думаешь, они, – серебряная царевна указала на сварогинов, что стояли по левую руку Меднославы, – помогут тебе?
– Я это знаю, Сребролика, – громко ответила Меднослава.
– Мы не будем помогать, – так же громко сказал Веслав, и медная царевна посмотрела на князя: в её очах пылал огонь гнева. Меднослава зашептала, но громкий голос прервал ворожбу:
– Не забывай, сестра, они – живые, – предостерегла Меднославу Златомира, и та резко, словно хищная птица, обернулась на неё.
– Я помню, – усмехнулась. – Зачем пожаловала?
– Я всеми силами пытаюсь сохранить наши царства в мире. – Златомира положила на сердце руку, и огонь в её глазах сделался спокойнее.
– В мире?! – переспросила Меднослава.
– В мире, – кивнула Златомира.
От ругани царевен витязи будто пробудились – по войскам прокатился тихий взволнованный шёпот.
– Ты забыла, зачем мы создавали наши царства, – покачала головой Сребролика.
– Все твои птицы стали моими. – Меднослава кивнула на своё войско. – Тебе не одолеть меня – я повелеваю Нитью.
– Ты жаждешь вечной войны? – удивилась Сребролика.
– Ты знаешь, чего я жажду, – покачала головой Меднослава. – И про Нить всё знаешь. – Меднослава подошла к сёстрам ближе, и Сребролика хмуро посмотрела на неё. Меднослава же грозно взирала на Златомиру.
– «Кто владеет Нитью – владеет царствами» – не твои ли слова, Златомира? – прищурилась Меднослава. – Тебе надоело делить со мной Слово, повелевающее Нитью? Или ты, как Сребролика, решила попробовать пройти во Врата? Забыла, что мы не можем сделать этого?
От этих слов Сребролика ступила назад, пристально глядя на золотую царевну.
– Так Нитью повелевали вы обе… – разочарованно проговорила. – Вы обе владели ею… и я… вы с помощью меня боролись друг с другом…
Светозар внимательно следил за тремя царевнами: каждая из сестёр всё больше походила на хищную птицу; перья на плащах ощетинились, а в очах горел огонь – три хищницы замерли перед броском. Воины, чуя настроение царевен, выхватили мечи и подняли щиты. Златобор, что стоял за Меднославой, сделался похож на грозного коршуна.
