Следом за Веславом прошёл Страж Неяви, влетел серебряный Дрозд, ступили во тьму Светозар и Любомир с Велем.
– Отец Сварог, – прошептал, озираясь, Вель.
– Знаешь, я думал, быть не может ничего удивительней летней поляны Велижана среди зимы, – тихо произнёс Любомир, и Вель посмотрел на друга. – Но потом Боги привели нас из леса под воду. Затем – в Неявь. Потом – Медное Ца… – Любомир, запнувшись, умолк.
Вель кивнул и отвернулся: бесконечная тьма, простирающаяся по обе стороны серой дороги, сводила с ума – в ней не было ничего, но притом казалось, что она вмещает в себя всё.
– Мы за Девятым небом, – вдруг тихо сказал Светозар. – Мы идём неявленным путём.
– Верно, – проскрипел в ответ Ворон, наклонив голову и одним глазом смотря на детей Сварога. – И вам надо пройти его весь, прежде чем выйти на Дорогу Жизни.
– Да помогут нам Боги, – нахмурился Веслав и пошёл вперёд.
– Боги? – переспросил Ворон и усмехнулся, словно каркнул. – Здесь нет Богов, – пожал острыми плечами и двинулся за князем. – Здесь никого нет. Кроме нас, – сипло хихикнул и добавил: – Пока.
Медный клубок катился по серой дороге – сварогины следовали за ним – оперённые медные доспехи людей отражали тусклый свет пути. Первым шёл Веслав, рядом с князем ступал Страж Неяви, Дрозд летел над Светозаром, который держался следом, Любомир и Вель замыкали шествие.
Время исчезло – густая тьма следила за странниками, которые держали путь по каменной дороге, убегающей в неизвестность. Звенящее безмолвие давило, но нарушать священную тишь неявленного не решались – даже свои думы казались слишком громкими.
Вель посмотрел на медное царство, которое, свёрнутое в клубок непостижимой ворожбой, указывало им путь… Меднослава едва не сбила их всех с пути. Но… благодаря чарам Меднославы Велю показалось, что он забыл о Мирославе. Мирослава… Что с ней сталось? Вернулась ли она в семью или обрела счастье в Свагоборе? Витязь нахмурился: он вспомнил о той, кого, как ему казалось, любил, только сейчас, – он не думал о ней даже тогда, когда пала ворожба. Почему? Неужели его чувства тоже были мороком? И что сам он делает здесь? Волхвовская сила Веслава и Светозара была бесспорной, как и физическая – Любомира. Но почему Боги отправили в это странствие и его? Ведь он просто следует за всеми, не принося никакой пользы. Лишнее бремя в пути.
– Ты не лишний, – послышался позади знакомый до боли голос. Сердце сжалось, и Вель обернулся: никого. Серая дорога терялась во тьме. – Но меня ты забыл, – прошептали, и Вель повернулся обратно – впереди стояла Мирослава в белом платье волхвы. Девушка печально на него смотрела, а Вель от потрясения не мог вымолвить и слова. Как она оказалась здесь, за Девятым небом?
– Я пришла за тобой, – мягко ответила волхва, протягивая Велю руку. – Я стала сильной волхвой, – улыбнулась. – Я пришла спасти тебя.
Вель не решался подать руку в ответ: нечто в облике Мирославы внушало беспокойство, и витязь не мог понять, что именно – то ли смертельная белизна кожи, то ли безжизненный взгляд, то ли пустая мягкость голоса, то ли то, что Мирославы здесь просто не могло быть.
– Я могу здесь быть, – наклонила голову набок девушка, продолжая протягивать руку. – Я же волхва. И я пришла за тобой – ты сам позвал меня.
– Я тебя позвал? – удивился Вель, и Мирослава кивнула.
– Ты вспомнил обо мне, – кивнула. – Я так ждала тебя.
Вель нахмурился – неужели она тоже любила его и покинула Еловую, как он и боялся, – от стыда? Неужели она ждала его всё это время…
– Я ждала, – прошептала Мирослава, не опуская руки. – И жду до сих пор.
– Твой отец отправился за тобой со мной. – Вель шагнул к Мирославе, не отрывая взора от голубых глаз, в которых можно было утонуть. – Его забрали на войну.
– Я знаю, – молвила Мирослава. – Я всё знаю…
Конечно, знаешь, подумал Вель, – ты же волхва. Юноша улыбнулся: он покинет это странное место вместе с любимой. Теперь он понял, зачем Боги вели его так далеко – только для того, чтобы он обрёл ту, которую потерял. Для того, чтобы они оба, испытав разлуку, поняли, как тоскуют друг по другу. И теперь эта разлука закончится, решил Вель и взял улыбающуюся ему Мирославу за ледяную руку.
Касание обожгло острой болью, и Вель увидел перед собой жуткое создание, сотканное из тьмы, – витязь держал за руку уродливую навь, что взирала на него полными мрака глазами.
Сварогин попытался вырваться, но тварь только сильнее схватила его, когтями впиваясь в кожу.
– Не пущу, – хрипело умертвие, обдавая зловонием. – Не пущу… – хрип нави превратился в бульканье, и порождение тьмы потянуло Веля на себя.
– Сгинь! – крикнул Вель, и навь в ответ разразилась колючим смехом и резким рывком сбросила его с дороги.
Тьма впилась в витязя острыми шипами, дыхание перехватило, как вдруг всё мироздание застил ослепительный свет – державшая Веля тварь разразилась истошным визгом, и боль отступила.
Вель открыл глаза: он лежал на обочине серой дороги, перед ним стоял Веслав с белым мечом в руке.
– Живой? – хмуро спросил князь и, убрав оружие в ножны, протянул Велю руку. Кивнув, витязь принял помощь и с трудом поднялся: тело болело, как после Ровновольской битвы.
– Вроде, живой, – неуверенно ответил Вель.
За Веславом стояли Светозар и Любомир, позади которых наклонил голову Ворон, одним глазом смотря на Веля. Дрозд кружил над детьми Сварога, отгоняя тьму тихим сиянием; медное царство замерло посреди дороги.
– Что случилось? – обеспокоенно спросил Любомир. – Откуда взялось это существо?
Вель оглянулся: ему казалось, что тьма, клубящаяся за дорогой, теперь смотрит на него иначе. Витязь покачал головой, отгоняя морок, и рассказал всем о случившемся. Когда Вель умолк, Любомир подошёл к нему и, потрепав по плечу, проговорил:
– Это был морок, и ты устоял перед ним, – голос богатыря звучал уверенно, и Вель кивнул. – Идти можешь?
– Могу, – ответил юноша и, несмотря на то что тело всё ещё ломило будто после побоев, медленно поковылял вперёд. Любомир тут же подхватил Веля под локоть.
– Это был страх, – наклонив голову, прохрипел Ворон, и все посмотрели на него. – Страхи особенно сильны в неявленном, – сипло усмехнулся страж и пошёл за царством; дети Сварога двинулись следом. Веслав хотел помочь Велю, как помог Светозару, но, сколько ни старался, не мог услышать Песнь – окружающая тьма была немой.
– В неявленном не услышать Песнь, – тихо обратился к князю Светозар, и Веслав посмотрел на юношу. – Ибо здесь её нет – здесь нет мира – здесь ничего нет, кроме нас, – шёпотом добавил сын Леса, и Веслав кивнул. «Только мы и наши страхи», – подумал про себя князь, но вслух не произнёс, – сын Леса умел слышать думы не хуже человеческих слов.
