Петранинки пристально, с легкой угрозой, на него взглянул.
– Месье… не заставляйте меня при ребенке доставать наручники, – тихо и жестко произнес он. – Вы можете кому-нибудь доверить мальчика, пока не вернулась ваша жена?
Растерявшись от такого оборота дела, Давид помотал головой. Собрать мысли воедино он был пока не в силах.
– В противном случае мы должны будем забрать его с собой, – продолжил офицер, – но я сомневаюсь, что это лучшее решение вопроса и для него, и для вас. Вам действительно не с кем его оставить?
– Нет…
– И нет ни родственников, ни друзей, ни соседей?
Соседи… Во рту у Давида пересохло, и он нервно сглотнул. Конечно, его всегда можно оставить Тифэн и Сильвэну, но будет ли это хорошим выбором, учитывая все последние обстоятельства? Но время поджимало, и чертов Петранинки не сводил с него глаз, парализуя всякую способность соображать.
Нет, только не к Тифэн и Сильвэну, Летиция ему этого не простит.
Оставалась возможность взять Мило с собой в полицейское управление, чтобы он дожидался в одной из безликих, холодных и враждебных приемных. Но это может напугать семилетнего ребенка, который будет знать, что папа где-то рядом и что папу допрашивают. В мозгу у Давида всплыли воспоминания собственной юности, бесконечные допросы, психологический прессинг полицейских, тоска, сомнения, ненависть… А иногда и насилие… В голове теснились образы, звуки, запахи – все, что потом снилось в кошмарах и чего он надеялся навсегда избежать…
Потрясенный, что собрался подвергнуть Мило такому испытанию, Давид вдруг понял, что и сам его не выдержит, если сын будет где-то рядом, в соседней комнате. Ребенок был его ахиллесовой пятой, и уже само его присутствие делало его уязвимым. Если он хочет владеть всеми своими психологическими ресурсами, ему нужно отвезти сына в надежное убежище, и как можно скорее. Надо выбирать наименьшее из зол.
– У нас есть соседи, – тихо, почти шепотом сказал он.
– Отлично. Пойдемте к ним!
Давид быстро обернулся к Мило, присел на корточки, чтобы быть вровень с ним, и в нескольких словах все ему объяснил:
– Послушай меня, мой хороший, я должен сейчас поехать вместе с полицейскими. Ненадолго, я быстро вернусь. А тебя я отведу к тете Тифэн, и ты там подождешь, пока мама тебя заберет. Хорошо?
– Я хочу поехать с тобой, папа, – взмолился мальчик осипшим голосом.
– Не надо, мой милый, это не самое лучшее для тебя место… Тебе лучше побыть у тети Тифэн.
Малыш опустил голову, и по его щекам покатились слезы. Давид подумал, что сердце его сейчас разорвется. Он обнял сына и прижал к себе.
– Пойдемте, месье Брюнель, – торопил его Боно, стоявший сзади.
Давид встал, взял за руку Мило, и все отправились к Тифэн и Сильвэну.
* * *
Открыв дверь, Тифэн не смогла скрыть удивления: за дверью стоял Давид, с ним Мило, а по бокам еще двое незнакомых людей, чью враждебность она инстинктивно угадала. От такой картины Тифэн онемела.
– У меня нет времени на объяснения, – начал Давид, хотя она еще не успела задать ни одного вопроса. – Мне придется отъехать на сегодняшний вечер, а Летиция ушла на прогулку… Она скоро вернется. Во всяком случае, я на это надеюсь. Ты можешь пока присмотреть за Мило?
– Конечно…
Из-за спины Тифэн появился Сильвэн, и Давид кивнул ему в знак приветствия. Потом помялся и продолжил:
– Мы с Летицией… немного повздорили, и она ушла, хлопнув дверью. Я не знаю, когда она вернется. И еще: она не в курсе того, что сейчас происходит.
– А с тобой все в порядке, Давид? – спросила Тифэн, вглядываясь в двух мужчин, держащихся позади него.
– Да, да… Это по поводу смерти Эрнеста. Ничего серьезного. Я, наверное, вернусь поздно, уже ночью. Самое позднее – завтра утром.
Он протянул руку к Тифэн, заставляя Мило пойти за ней, но мальчик крепко вцепился в отца. Тифэн обняла его с искренней нежностью.
Давид бросил последний взгляд на сына и попытался улыбнуться. Улыбка вышла бесконечно грустной.
Уже стоя на пороге, он достал свои ключи от дома и отдал их Тифэн:
– Летиция вышла в сердцах и не взяла с собой ключи… Ты можешь дождаться ее возвращения или оставить на двери записку, чтобы она знала, что забыла ключи и что Мило у тебя?
– Не думаю, что это известие ее обрадует…
– У меня нет выбора.
После этого он ушел вместе с полицейскими, которые отконвоировали его к машине.
Тифэн стояла на пороге и провожала его глазами, пока полицейская машина не скрылась из виду. Тогда, опустив глаза на Мило, она ласково потрепала его по голове:
– Пошли в дом, Мило, а то замерзнешь. Ты ел что-нибудь?
Мальчуган согласно кивнул. Тифэн закрыла за собой дверь.
– Тогда давай я сразу уложу тебя спать… Подожди меня наверху, я быстро вернусь. А ты пока можешь выбрать какую-нибудь книжку, если хочешь интересную историю на ночь.
Мальчик медленно побрел вверх по лестнице.
Тифэн и Сильвэн переглянулись одновременно ошеломленным и торжествующим взглядом.
– Сейчас или никогда! – шепнула она, дождавшись, пока Мило отойдет достаточно далеко, чтобы ее не услышать. – Лучшего случая нам не представится.
* * *
Летиция вернулась домой минут через двадцать.
Ключей она не нашла, и ей пришлось позвонить в дверь.
Но ей никто не открыл.
Глава 53
– Давид! Пожалуйста! Открой дверь! Нам надо поговорить…
После десятой попытки Летиция попыталась сдвинуть с места щеколду, но у нее ничего не получилось, потому что дверь была заперта на ключ. Она звонила в звонок, она стучала в дверь, но Давид, похоже, был глух к ее мольбам. Неужели он настолько разозлился, что оставил ее на всю ночь на улице? Это ее поразило. Каковы бы ни были его претензии к ней, он не мог не впустить ее в дом!
Потрясенная и огорченная, Летиция перестала стучать в дверь. Что ж, значит, она плохо знает своего мужа. Тем временем, как и положено осенней ночью, на улице похолодало, и от холода и тревоги ее начал бить озноб.
Что все это значило?
Как же они до этого дошли?
После гибели Максима вся жизнь разлетелась на куски и превратилась в кошмар, которому не было конца. Словно этот маленький мальчик, падая, утащил за собой весь мир, центром которого она была все эти годы. Потеря дружбы с Тифэн и Сильвэном разрушила ее счастье, и без того уже шаткое. Но без Давида, а главное, без Мило она стала просто ничем.
Оказавшись в ситуации, которую не в состоянии была понять, Летиция почувствовала, как все внутри сковала паника, и стала умолять, всхлипывая:
