– Я тогда еще не знал, что Эрнест был отравлен.
– А что это меняет?
– Тифэн специалист по растениям, она готовит составы, которые за несколько минут способны убить лошадь…
И тут Давид коротко рассказал о случае, десять дней назад чуть не оборвавшем жизнь Мило.
– Постойте… Так ваш сын случайно съел кусочек того, к чему даже подходить был не должен, или ваша соседка намеренно пыталась его отравить?
– Моя жена считает, что это она.
– А вы?
– Я был убежден в противоположном. Но теперь, после этой истории с дигитоксином, я…
– Ну, допустим… В этом случае вопрос очень прост: какой смысл был ей убивать Эрнеста Вильмо?
Удивленный таким вполне законным вопросом, Давид молчал несколько долгих секунд, пытаясь найти мотив в действиях Тифэн.
– Не знаю, – признался он. – Но зато отлично знаю, что мне жизненно необходимо отсюда выйти.
– Я этим займусь.
Адвокат встал и громко постучал в дверь камеры. Полицейскому, который ему открыл, он сообщил, что его клиент готов к допросу. Обоих провели в другое помещение, где они еще несколько секунд ждали лейтенантов Петранинки и Боно.
Мэтр Ренар оказался прав: обвинения против Давида были слишком слабыми, чтобы держать его под стражей, а тот факт, что у него на террасе в горшке стоял цветок, пусть и ядовитый, никак не мог считаться приемлемым доказательством его вины.
* * *
Сорок пять минут спустя Давид вышел из полицейской префектуры и поспешил домой.
Глава 57
Супруги Женьо без труда перенесли Летицию в гостиную дома Брюнелей: маленькая и легкая, она почти ничего не весила в руках Сильвэна. Единственным затруднением было перенести ее через изгородь, разделявшую оба сада: велик был риск, что это заметит какой-нибудь прохожий или сосед.
Тифэн перелезла первой. Подставив себе стул, она перешагнула через кусты и ловко спрыгнула на другую сторону. Тогда Сильвэн поднял Летицию до макушки изгороди, а Тифэн с другой стороны приняла ее, стараясь не поранить тело. После этого настала очередь Сильвэна перелезать.
Как они и надеялись, застекленная дверь гостиной не была заперта на ключ. Да и будь она заперта, для них не составило бы труда попасть внутрь: ведь Давид оставил им связку ключей.
Войдя в гостиную, они немного помедлили, соображая, куда положить тело.
По мнению Тифэн, логичнее всего было положить на диван.
Сильвэн согласился и осторожно положил туда свою ношу, сразу же расправив тело во всю длину. Тифэн поставила рядом несколько открытых коробочек и тюбиков с барбитуратами и пустую бутылку из-под виски.
Несколько секунд оба передохнули, чтобы оглядеть результат своих действий и прикинуть, не упустили ли чего. Ни одна деталь не должна была смутить или вызвать сомнение, что это самоубийство.
– Подожди! – крикнула вдруг Тифэн.
– Что?
– Я сейчас вернусь!
Она ринулась на террасу, точно повторив уже проделанный путь, и через несколько минут вернулась, держа в руке бумажник.
– Что ты делаешь? – спросил обеспокоенный и заинтригованный Сильвэн.
Не отвечая, она открыла кожаную обложку, вытащила оттуда сложенный вдвое листок и протянула мужу. Он развернул листок и прочел всего два слова, написанные рукой Летиции:
«Прости меня».
– Это еще что такое? – удивился он.
– Она мне давно это написала…
– И за что она просит ее простить?
– Потом расскажу. Нам нельзя здесь оставаться, вот-вот вернется Давид.
Она положила листок на низкий столик возле дивана, так, чтобы он был на виду, и в последний раз оглядела гостиную. После этого они вышли из дома, не забыв закрыть за собой застекленную дверь террасы.
Глава 58
Тифэн была права, когда хотела поскорее уйти из дома Брюнелей: не успели они дойти до своего дома, как Давид стал звонить и стучать им в дверь. Немного ошалев от быстрой смены событий, Тифэн все-таки успела пропитать хлопчатую тряпку сильным снотворным – что входило в ее план – и, перед тем как открыть дверь, отдать ее на хранение Сильвэну.
– Ты должен набросить тряпку ему на голову, как только он войдет в прихожую, – шепотом сказала она. – И надо это сделать внезапно, иначе ничего не получится!
– Ладно, я знаю, как это сделать!
Сильвэн встал в нишу за дверью, чтобы открытая створка загородила его. Они в последний раз взглянули друг на друга, подав знак, что готовы, и Тифэн открыла дверь.
Она и рта не успела раскрыть, как Давид бросился на нее, схватил за ворот блузки и прижал к стене. Воспользовавшись внезапностью ситуации, он буквально втиснул ее в переборку и надавил ей предплечьем на горло, постепенно усиливая давление. Тифэн задохнулась и вцепилась обеими руками в руку Давида.
– Где Мило?! – рявкнул он, приблизив свое лицо к ее лицу.
Говорить Тифэн не могла и отчаянно брыкалась, пытаясь освободиться. Давид ненадолго ослабил хватку, ровно настолько, чтобы она могла что-то сказать.
– Давид, что на тебя нашло?
– Где Мило? – повторил он, теряя последние крохи самообладания.
– Наверху… Он спит! – не без усилия проговорила она.
Давид еще немного ослабил давление и с подозрением впился взглядом в глаза Тифэн.
– Слушай меня хорошенько, гадина. Я не знаю, что ты сделала с Эрнестом, и не знаю даже, за что ты его убила. Но знаю точно, что он погиб из-за тебя. Так вот…
Закончить фразу он не успел: у него за спиной возник Сильвэн. Он с силой прижал тряпку со снотворным прямо к носу Давида. Изумленный Давид выпустил Тифэн и попытался стряхнуть с себя Сильвэна, резко повернувшись вокруг своей оси. Ему удалось чуть пошатнуть противника, но хватку тот не ослабил. Сильвэн крепко вцепился ему в плечи, и это позволило ему просто крутануться вместе с Давидом. В ярости от того, что дал себя провести, как новичка, Давид отчаянно отбивался, тесня агрессора и вжимая его в стенку. При каждом броске, застревая между нишей в стене и телом Давида, Сильвэн чувствовал боль в исцарапанной спине, но держался стойко.
Тифэн, высвободившись из рук Давида, с ужасом наблюдала за этим поединком.
Был момент, когда ей хотелось схватить что-нибудь тяжелое и ударить Давида по голове, но делать этого было нельзя: тогда рухнет весь их план. Малейший след нападения на теле Давида все испортит.
Но снотворное начинало потихоньку действовать: атаки Давида становились все менее и менее яростными, и он стал пошатываться. Воодушевленный перспективой быстрой победы, Сильвэн еще крепче прижал тряпку к его носу.
