Он полез в окошко со стороны водителя и вытащил синий кожаный саквояж. Поставил на капот, отщелкнул замки и поднял крышку. Внутри, ряд за рядом, сверкали десятки бутылочек. В каждой — янтарного цвета жидкость: иная темная, как патока, иная светлая, как мед. Чем-то похожи на флаконы Беатрисы-перфюмьерши.
— Видишь? — сказал Слай, вытаскивая одну бутылочку. — Это лечит разбитое сердце. Наверное, от тебя кто-то ушел и оставил тебя тут в одиночестве — я угадал?
«Мой отель!» — грустно сказал себе Уоррен. Но торговец змеиным маслом не такого ответа ждал от него, так что мальчик просто покачал головой.
— Ладно, ладно, вижу, твое сердце так просто не разобьешь. Но мы же друзья, я с тобой обойдусь честь по чести…
Слай вытащил другую золотистую бутылочку.
— Проблемы с кожей? Это все устранит, будешь свеж, как ромашка! Что скажешь?
— Хм… — Уоррен потрогал свои щеки.
— Всего триста флоринов! Считай, даром.
— Ну… — пробормотал Уоррен.
— Вижу, ты крепкий орешек. Умный парень, я таких люблю, еще как люблю. Но скажи, доводилось тебе иметь дело с пятном, которое нипочем не отчищается? Неподдающийся жир, приставшая грязь?
— Да! — откликнулся Уоррен. Что-что, а чистоту наводить он любил.
— Это масло мигом все смоет! Где грязь была, там будет блеск! И в цене я тебе уступлю по-братски. Двести пятьдесят флоринов. Купишь один флакон, второй за полцены. Где еще тебе такую сделку предложат?
— Но…
— Хорошо, хорошо! Ты мне прямо руки выкручиваешь. Добавлю бесплатную бутылочку эликсира для роста волос. Вижу, у тебя роскошные локоны, а будет больше, намного больше! Потекут, словно золотая река, словно грива единорога. Слово чести!
Под болтовню торговца Уоррен сообразил, наконец: вот он, шанс!
— Очень соблазнительно, — сказал он, — но таких денег у меня при себе нет. Придется взять в кассе отеля.
— Так садись в машину и поехали! — вскричал Слай. — Далеко ли твой отель?
— Не очень далеко, — уверил его Уоррен. — Поспешим — и скоро его догоним.
— Тогда порядок, — блеснул золотыми зубами Слай. — Запрыгивай, парень. Нужно нагреть отель! То бишь — нагнать отель!
Двойной луч фар освещал дорогу, прорезая густую тьму, надвигавшуюся со всех сторон. Они ехали весь день, покачивание машины убаюкало Уоррена. Слай напевал песенку, странную мелодию, которую Уоррен не узнавал, и длинными пальцами отбивал ритм на руле.
Уоррен попытался разглядеть, где они едут. По обе стороны от дороги — деревья, кусты, бесформенные тени и горящие точки — глаза лесных ночных тварей.
— Слушай, парень, пора остановиться на ночлег, — сказал Слай.
— Отель совсем уже близко! — запротестовал Уоррен. По правде говоря, он не был в этом так уж уверен: все еще не слышал лязга металлических ног, а значит, отель шагал где-то вдали. Но тем более нельзя сейчас останавливаться — они же совсем отстанут!
— Я не собираюсь гнать всю ночь. Мне нужен отдых для восстановления свежести и красоты, и мои крошки тоже нуждаются в покое.
— Крошки? — переспросил Уоррен.
— Мои партнеры по бизнесу, — уточнил Слай. — Я своих змеек нежно люблю.
И, не слушая возражений мальчика, Слай свернул с дороги под густую завесу деревьев. Автомобиль заскакал по упавшим веткам и крупным камням, зубы Уоррена задребезжали.
Вскоре Слай обнаружил подходящих размеров росчисть и припарковался. Автомобиль задрожал в последний раз и остановился, водитель выскочил и кинулся к своим ящикам.
Уоррен тоже вышел из машины и огляделся в тревоге. Теперь, когда мотор смолк, вновь стала слышна та шепчущая песнь.
— Уоррен! — крикнул копавшийся в багажнике Слай. — Разведи костер! От этих шепотков мурашки по коже, а при ярком свете они заткнутся.
Уоррен охотно откликнулся, поскорее набрал хвороста, сложил в красивую кучку ветки с листьями. Мальчик с радостью исполнил поручение, эти хлопоты напомнили ему об отеле, где он растапливал многочисленные камины, подметал золу и чистил трубу. Ох, как бы он был сейчас счастлив вернуться к своим обязанностям.
Пламя ожило, и шепотки поблизости действительно смолкли, но за кругом света все еще слышалось тихое пение. Отыскав сосновую ветку с иголками, Уоррен подмел рядом с костром. Слай, разворачивая спальный мешок, глянул на его труды с удивлением.
— Прибираю! — бодро пояснил Уоррен. — Папа говорил, нельзя ложиться в неприбранной комнате, а то плохой сон приснится.
— Плохой сон? — переспросил Слай. — Если у тебя со сном проблемы, поможет глоточек моего Сонного зелья! И как раз неделя скидок! Цена снижена на 20 процентов!
— Ну я не знаю…
— Добавлю к твоим покупкам. Согласен?
— Надо подумать, — сказал Уоррен.
— У тебя что-нибудь съестное имеется? — поинтересовался Слай. — Я уже много дней питаюсь вяленым мясом, хотелось бы разнообразить.
Уоррен порылся в рюкзаке и вытащил банку бобов.
Слай живо потер руки.
— Годится! — сказал он.
Уоррен сварил бобы в кастрюле на костре и добавил для вкуса несколько капель смолы.
— Что это у тебя? — насторожился Слай. — Чистая смола? Большая редкость.
— Последняя бутылочка из «Всякой всячины».
— Сколько за нее хочешь?
Уоррен прижал руку к карману куртки, где хранил бутылочку.
— Не продается, извините. Несу ее другу.
— Не беда, — пробурчал Слай. — Разбогатею — всю смолу скуплю.
Он сходил к машине, покормил змей сушеными кузнечиками и вернулся, обмотав несколько своих «крошек» вокруг шеи и рук. Уоррен скривился, но промолчал. На сладкое они поделили на двоих смоляной батончик и некоторое время молча смотрели, как трещит и скачет пламя костра.
— Что это за шепот, вы знаете? — спросил Уоррен.
— Я слыхал, это деревья, — ответил Слай, поглаживая любимую рептилию.
— И что они говорят?
— Кто знает, парень. Язык древний, его уже никто не понимает. Да и неохота мне понимать, сказать по чести.
— А вдруг это важно?
Слай заполз в спальный мешок, прихватив с собой змей, и громко зевнул.
