К его облечению, комната оставалась нетронутой. Все так же висели на стене рисунки Уоррена и забавные наброски Скетчи. Постель была застелена и все так же аккуратно, стопкой, лежали на тумбочке личные вещи: книги о Жаке Ржавые Боты, набор для чистки обуви и мешочек с мраморными шариками.
Когда-то злая тетя Аннаконда, перебравшись в отель, выгнала Уоррена на чердак, в маленькую комнатенку, с глаз долой. Потом, когда Аннаконда была разоблачена и изгнана и Уоррен стал во главе отеля, он мог выбирать любой номер, хоть люкс. Но он предпочел жить на чердаке. Он полюбил свою комнату. Это было его место.
Послышались быстрые, сердитые шаги, они приближались. Уоррен сделал глубокий вздох и велел себе успокоиться. Он на своей территории.
— Петула! — закричал Воррин, карабкаясь по лестнице. — Ты посмела вернуться! Вот я тебя!
Воррин просунул голову в люк, увидел посреди комнаты Уоррена и замер.
— Ты! — выдохнул он. — Ты-то откуда взялся?
— Это мой отель, — сказал Уоррен. — Хватит прикидываться мной.
— И что ты сделаешь? — осклабился двойник. — Еще несколько минут, и я доставлю отель королеве, а она исполнит мое заветное желание. И не становись у меня на пути!
Пустив в ход черную магию, Воррин принялся удваиваться — две, четыре, восемь, шестнадцать копий окружили Уоррена со всех сторон. «Не бойся, — твердил себе мальчик, — это всего лишь иллюзия».
Но кольцо Ворринов сужалось, и вот уже они хватают Уоррена ледяными руками. Иллюзия? Может быть. Но какая-то слишком правдоподобная.
— Пора на выход! — сказали двойники в унисон, подхватили Уоррена и понесли на крышу. Как он ни бился, вырваться не удавалось. Добравшись до крыши, Воррины отнесли Уоррена на самый край и собрались сбросить вниз.
— Стойте! — крикнул Уоррен. — Мы же можем договориться!
— И что ты нам предложишь? — дружно усмехнулись Воррины.
«Подражатель жаден, — сообразил Уоррен. — Надо лишь понять, чего он хочет».
— Я удвою ту награду, что обещала королева.
Воррины захохотали, довольно мерзко и пугающе.
— Невозможно! — вскричали они. — Дважды осуществишь наше заветное желание? Лишь королева может сделать нас кем-то настоящим!
Какая-то мысль засвербела в голове Уоррена, однако он отмахнулся от нее и ответил:
— Ты же и так настоящий! Я видел — ты прекрасно справляешься с отелем. Все здесь полюбили тебя, все уважают. Ты сам это знаешь!
Двойники замерли, их магия, казалось, ослабла.
— Ты правда так думаешь? — спросили они.
— Я уверен, так оно и есть! — воскликнул Уоррен.
Они осторожно опустили Уоррена на крышу и слились воедино. Единый Воррин произнес:
— У меня никогда не было друзей, не было и дяди. А сейчас, когда я управляю этим отелем, — я и в самом деле кто-то настоящий.
— Но если ты отдашь отель королеве, она заберет его у тебя, — напомнил Уоррен. — Ей самой нужен отель «Уоррен». Думаешь, она позволит тебе остаться, распоряжаться всем? Ясное дело, нет!
Двойник нахмурился:
— Об этом я не подумал.
— Давай заключим сделку, — предложил Уоррен. — Верни мне зуб, а я перепишу на тебя отель.
Двойник призадумался.
— Перепишешь отель?
— Да, по договору ты станешь законным владельцем. Если хочешь быть кем-то, тебе точно нужен такой договор.
— Ладно, я согласен, — сказал двойник.
Уоррен вытащил блокнот.
— Прямо сейчас набросаю условия.
На чистой странице он записал условия сделки.
— А теперь отдай зуб, будь добр.
Двойник покосился подозрительно:
— Не вздумай меня обмануть!
Уоррен захлопнул блокнот.
— Будем заключать договор — или ты передумал?
— Нет-нет! Уговор есть уговор! — заторопился Воррин. Он сунул руку в рот и выдернул зуб. На миг все померкло, облик двойника размылся, как размывается дым по стеклу. На его месте стояло приземистое, похожее на тень существо и парообразными пальцами протягивало Уоррену зуб.
Смотреть на это существо в упор было неприятно: очертания его мерцали и плыли, это было похоже на галлюцинацию. Уоррен подставил ладонь, и двойник уронил в нее зуб. Уоррен тут же спрятал зуб в карман. Первая задача решена!
— А теперь давай договор! — потребовал двойник.
— Само собой, — ответил Уоррен. — Вот он, подпиши, и договор вступит в силу.
Двойник взял карандаш, уткнул кончик в то место на бумаге, где стояла галочка. Уоррен затаил дыхание. Но двойник не стал ничего писать. Он негромко зарычал, потом послышалось ТРЕСЬ! — и карандаш сломался пополам.
— Ты пытаешься выведать мое имя! — зашипел двойник. — Ты меня обманул!
— Ты первый украл мой зуб! — огрызнулся Уоррен.
Двойник взвыл от ярости и, кажется, даже увеличился в росте. Тень нависла над Уорреном, заслонила свет. Уоррен задыхался: тьма ширилась, он уже не видел собственную ладонь, даже поднеся ее к лицу. Жуткий холод проник в кости и полз по коже. Куда бы ни обернулся Уоррен, всюду — непроглядная тьма и больше ничего.
— Ты посмел меня обмануть! Я буду преследовать тебя до могилы! — шипел двойник. — Я разрушу твою жизнь! Ты у меня узнаешь, каково быть двойником!
Уоррен ничего не видел, но ему вдруг открылась боль двойника, его одиночество и отчаяние. Слезы жгли ему глаза — вспомнилось собственное одиночество, сиротство, страх, что его не полюбит никто из тех, кто был ему дорог.
А потом возникло другое воспоминание.
«Я не всегда был дубом, знаешь ли».
Тот говорящий дуб.
«Но как же надоело разыгрывать из себя кого-то и оставаться никем!»
Дерево, значит, тоже было когда-то двойником, сообразил Уоррен. И тут же понял, как одолеть Воррина.
— Я знаю твое имя! — заорал он.
— Невозможно! — крикнул в ответ двойник.
— Ты превращаешься в других, потому что у тебя нет ни души, ни тела! — сказал Уоррен. — А это значит, что ты…
— ЗАМОЛЧИ! НЕ СМЕЙ! — вопил двойник.
Его страх и ненависть сгущали темноту, душившую Уоррена, и мальчик дрожал от невыразимого ужаса. Холодный ветер дул рядом с ним, жалил в лицо, ледяными кинжалами пронзал тело. Сжав зубы, Уоррен отогнал страх и вымолвил:
Двойник взвыл в агонии. Порыв ледяного ветра ударил в последний раз, заставив Уоррена согнуться пополам. Холод сделался невыносимым… но в тот же миг ветер стих и тьма рассеялась. В центре крыши корчился двойник, тая, превращаясь в дым.
