– Вы сможете мне помочь?
Низенькая женщина снова выдохнула. Джаспер почувствовал легкий спазм в легких.
– Меня зовут Вода, – сказала она. – Почему бы вам не пройти в мой кабинет? Там и поговорим.
Она бросила на пол окурок, и его тотчас же поглотил появившийся маленький робот. Вода вытащила новую сигарету, закурила и развернулась. Группа ученых разделилась, чтобы пропустить ее к выходу, потом все они тоже развернулись и последовали за ней. Джаспер сел – у него кружилась голова.
Несколько медиков раздели Джаспера и принялись его отмывать. Он отметил, что лишился всяческого чувства стыда за свое тело. Превратился в пациента. Меньше чем через две минуты он был вымыт и одет в чистую больничную ночную рубашку. Появилась еще одна женщина.
– Мистер Кеспер? Я отведу вас в кабинет Воды.
Он встал и ощутил прикосновение воздуха к ягодицам.
– Может, мне лучше одеться?
– Вода хочет видеть вас незамедлительно. Сюда.
В кабинете Воды Джаспер отметил, что ее кожа кажется чем-то тщательно обработанной, словно кто-то пытался пропитать ее химикатами и проявить, как фотопленку. Лицо Воды выглядело расслабленным и задумчивым. Оно напомнило Джасперу морды рептилий в зоомагазине, когда они лежат на камнях с подогревом. Она закурила очередную сигарету.
– Думаю, я могу вам помочь, – сказала Вода.
– Отлично, – кивнул Джаспер.
Вода пожала плечами.
– Наверное, – сказала она.
– В смысле? – спросил он. – В чем подвох?
Ему хотелось добавить: «Сколько вам лет?» – он действительно не мог определить. Было похоже, что она очень стара, но ее настолько не интересовал бег времени, что его влияние никак на ней не сказывалось. Ее волосы представляли собой пышущее здоровьем гнездо тугих каштановых кудрей, пышность которых резко контрастировала с состоянием ее кожи; они казались съедобными листьями салата, растущими из корнеплода.
Теперь она улыбнулась.
– Подвох в том же, в чем и всегда. Большие риски.
Джаспер поерзал на стуле, стараясь не думать о своем открытом снизу больничном халате. В кабинете Воды было прохладно, и из-за этого хромированное сидение казалось ледяным. Джасперу не терпелось узнать, что она скажет, но хирургическое ощущение снизу будило в его мозгу параноидальный страх кастрации. Ему не нравилось мелькающее на задворках сознания чувство, что его достоинство замораживают перед ампутацией.
– Не думал, что врачи курят, – сказал он.
Под столом Воды стайка поедающих окурки роботов блуждала в ожидании новой подачки вокруг ее лодыжек, как свора игрушечных собачек. Единственное, что висело на стене, – это винтажный календарь с фотографией голого мужчины.
– Ваш случай представляет для меня особый интерес по ряду причин, Джаспер. То, чего вы хотите, – и не волнуйтесь, мы провели доскональную диагностику. По телефону с оператором вы говорили расплывчато, но мы, скажем так, заполнили лакуны.
Ее глаза скользили по нему так, будто она его проверяет – хотя, возможно, это свойственно всем ученым. Джаспер не знал, что думать.
– Так вы меня вылечите? – спросил он.
– Мне не нравится слово «вылечить». Оно подразумевает полный откат назад. То, что происходит сейчас в вашем мозгу, сложно устранить, поскольку мы не можем быть уверены, как и почему это с вами случилось.
– На меня напал дельфин, который пытался… Не знаю, спариться со мной, – выпалил Джаспер, громкость его голоса подскочила. Это не его вина. Да, особенно после знакомства с Малышом, небольшая часть его сознания волновалась, что вся эта ситуация – что-то вроде наказания за годы мошенничества. Возможно даже, это наказание наложила на него его собственная совесть. Но он помнил тот день на пляже перед нападением. Он был счастлив, его не мучило чувство вины.
– Меня укусил дельфин… – начал Джаспер.
Вода его перебила:
– Мы не можем узнать причину, Джаспер. Возможно, есть бактериологическое объяснение произошедшему. Возможно, дельфин был носителем мутировавшего вируса. Существует, например, бактерия, которая живет в кошачьих фекалиях. Из-за нее мышей тянет к кошкам. Зараженная мышь буквально ищет кошку и позволяет себя убить. Мы можем потратить десятилетия и миллионы долларов, пытаясь выяснить, почему вы чувствуете такое влечение, и так и не найти точного ответа. То, что я вам предлагаю, мое решение, – реконфигурация. Мы будем работать с вашими нынешними желаниями, а не бороться с ними. Впоследствии вы сможете испытать возбуждение и заняться сексом с женщиной.
Она бросила сигарету на пол. Джаспер почувствовал, как его больничный халат приподнялся и дернулся вперед, когда робот-пылесос ринулся неистово чистить пол.
– Вы ужасный человек, Джаспер. «Ужасный» – не слишком профессиональное выражение, но очень точное. Уверена, вы в курсе, что вы нарцисс. Вы знаете, что вы, кроме того, немного социопат? Я бы хотела кое-что вам показать.
Слева от них на хромированной стене появилась проекция. Изображение транслировалось с крошечной палочки, которую держала другая сотрудница. Джаспер отметил, что она зажимает ручку-проектор между указательным и средним пальцем, как сигарету.
– Это ваш мозг. Видите подсвеченный участок? – изображения заполнили стену, располагаясь по бокам, сверху и снизу проекции мозга Джаспера. – Для сравнения, это результаты сканирования мозга других социопатов, многие из них были жестокими серийными убийцами. Замечаете сходство? Несмотря на то, что вы не склонны к проявлению агрессии, у вас сильная способность причинять боль людям и не испытывать при этом страданий или сочувствия.
Резонно, подумал Джаспер. Что она хочет, чтобы он сказал? Упс?
– Но, конечно, вы пришли не поэтому. Вас беспокоит не это. Вы хотите иметь возможность снова заняться сексом с женщиной. Давайте же приступим.
Джаспер кивнул. Он что-то упустил? И если да, имело ли это значение?
– Я рада, что вы к нам пришли, – продолжила Вода. – То, что я вам сейчас скажу, я говорю не из соображений личной этики и не из чувства долга. Я считаю, что вы – конченый человек. В мире, где столько хороших людей несправедливо страдают, вы, возможно, недостойны жизни. Я говорю вам это, чтобы вы не растерялись и не начали задавать лишние вопросы после лечения, когда вы, вероятно, столкнетесь с последствиями.
– С последствиями? – мысль о том, что он снова сможет жить прежней жизнью, вызвала у него самую сильную эрекцию, которую Джаспер только мог сейчас испытать без участия дельфинов. Это было ощущение, которое он привык воспринимать как «пенис-грелку»: ничего, кроме тепла и объема. Джаспер скрестил ноги, прижав свой набухший член к холодному сидению.
– Типа буду заторможенным?
– Повреждения нервной системы и смерть – вполне вероятные последствия, да.
Джаспер кивнул.
