– Сломать ей шею, господин?
– Конечно нет, скотина! Я заплатил за нее слишком много денег. Нет, пусть она… – Анхель задумчиво возвел глаза к расписному потолку. – Пусть вылижет ковер дочиста. Языком пусть вылижет. Весь ковер, каждый волосок. Ты проследи. А будет кочевряжиться, ломай ей пальцы на руке. Да по одному ломай, не все сразу, а то знаю я тебя – наделаешь дел, а я потом на маге разорюсь лечить ее… Да и еще: воды ей не давай! Ты все понял? А я пока пойду в библиотеку, выпью вина. Заодно узнаю, где там мои корзины… Что ты стоишь, бестолочь? Подай мне халат, скотина.
18
Когда Анхель вернулся в опочивальню, ковер сиял чистотой. Наложница стояла на коленях и баюкала правую руку. По ее щекам текли слезы. Чуть в стороне равнодушно возвышался Тырг и медленно двигал нижней челюстью, бесконечно пережевывая воздух, как жвачку. При виде хозяина девушка вздрогнула, поспешно убрала руку за спину и низко склонила голову.
– Хм, я вижу, тебе удалось справиться с ней, Тырг. – Анхель подошел к девушке. – Теперь ты знаешь, что нужно сказать?
– Да, господин, – еле слышно прошептала она.
– Ну, так говори!
– Спасибо за урок, господин.
– Громче!
– Спасибо за урок, господин. Простите, что вам пришлось напрягаться, избивая меня и… – Она замолчала. Душившие ее слезы мешали говорить.
– Ну!
От окрика девушка вздрогнула и забормотала:
– Я рада исполнить любое ваше желание, господин.
– Хорошо, еще что?
– Я… мечтаю разделить с вами ложе, господин.
– Так и быть. Пожалуй, я позволю тебе лечь со мной, если очень попросишь. – Анхель довольно рассмеялся. – Ладно, встань… Фу! Да от тебя воняет блевотой! Ты вся грязная. Лицо в крови. Прилипшая шерсть от ковра. Нет, так не годится. Придется снова наказать тебя, чтобы научить содержать свое лицо и тело в чистоте.
– Нет! Умоляю вас, не надо! – Наложница рухнула в ноги истязателю. – Прошу вас! Меня вырвало, когда вы изволили бить меня в живот! Я не виновата! Вы не велели давать мне воду, поэтому я не смогла привести себя в порядок!
– Ты хочешь сказать, что это я виноват? – притворно нахмурился Анхель, откровенно наслаждаясь ужасом наложницы.
– Нет! Я не знаю! Прошу вас! Не надо!
– Я и сам не хочу, но придется все же преподать тебе урок. Сколько пальцев сломал тебе Тырг?
– Три.
– Хорошо, это не очень много. За три пальца маг дорого не возьмет. Пожалуй, я смогу позволить себе еще немного трат…
19
Наложница закричала так, что ее крики разнеслись по всему дому. Находящиеся на кухне две женщины вздрогнули и переглянулись.
Одна из них, Ангелика, мыла посуду. Ангелику можно было бы назвать молодой и привлекательной, если бы не обильная седина в каштановых волосах и не уродливый, заживший рубцами ожог на правой части лица.
Услышав крик наложницы, Ангелика уронила мочалку в бак, наполненный мыльной водой. Мочалка пустила пузыри и затерялась среди грязных тарелок.
– Опять кричит! Бедная девочка! Что же он там с ней вытворяет, зверь?
– А то ты не знаешь, что! – откликнулась вторая женщина, толстая пожилая кухарка Торина. – Или уже забыла, как сама глотку рвала? Полгода еще не прошло. Забыла? Я так до сих пор твои крики помню!
Одной рукой Торина помешивала соус в стоявшей на очаге кастрюльке, а в другой держала глиняную чашку со сладкой водицей, из которой то и дело отпивала по глоточку. У Торины недавно обнаружилась тяжелейшая форма сахарной болезни. Анхель вызвал было мага-целителя, но тот запросил за лечение столько, что купец посчитал более выгодным дождаться смерти Торины, а потом купить новую кухарку. Маг определил Торине с полгода жизни и посоветовал пить сладкую водицу. Дескать, помочь не поможет, но месячишко отсрочки даст.
Наложница закричала вновь.
– Не могу я это слушать! – Ангелика зажала уши руками. – Что ж он творит, гад!
Внезапно характер звуков изменился – казалось, в спальне крушат мебель. Коротко вскрикнул мужчина, Анхель или Тырг не понять. Снова шум, будто разбили стекло.
– Зеркало, что ли, – пробормотала Торина. Зеркало в спальне господина Анхеля было дорогое, из таррединского стекла, триста куаров, не меньше. – Великие Боги, что они там делают?!
– Пойдем, посмотрим, – предложила Ангелика.
– С ума сошла! – замахала руками Торина. – Заметит, прибьет!
Имелся в виду господин Анхель. В разговорах между собой слуги частенько говорили о хозяине безлично.
– Мы осторожно.
Ангелика решительно вытерла мокрые руки о фартук и на цыпочках вышла из кухни. Кухарка помедлила, сняла соус с очага и пошла за ней. У лестницы обе застыли, прислушиваясь.
– Вроде тихо, – прошептала Торина. – Вернемся на кухню, а?
Не отвечая, Ангелика пошла вверх по лестнице и вскоре исчезла в хозяйской опочивальне. Торина услышала ее короткий крик, перешедший в сдавленное мычание, словно кто-то зажал ей рот, потом какую-то возню, голоса. А спустя мгновение Ангелика появилась на лестнице, возбужденно замахала руками и зашептала еле сдерживаемым от волнения голосом:
– Иди же скорее, помоги нам!
– Помочь?… Вам?… Кому это «вам»?
– Не ори! – перебила Ангелика. – Поднимайся сюда!
Кухарка тяжело потопала по лестнице, приговаривая:
– Смилуйтесь, Всемогущие Боги… то есть Темные Небеса, охраните детей ваших от невзгод и напастей…
– Да тихо ты! – цыкнула на нее Ангелика и посторонилась, пропуская в спальню.
– Ох! – Торина всплеснула руками и вытаращила глаза, разглядывая следы побоища: поломанную мебель, сорванный прикроватный балдахин и разбитое зеркало.
– Ах! – Этот возглас относился уже к мертвому, переломанному, словно уродливая гигантская кукла, Тыргу.
– А-а-а! – Кухарка заметила мертвого Анхеля. Глаза хозяина были широко раскрыты, лицо посинело от удушья, а разинутый рот оказался забит песком.
– Торина, не стой столбом, – раздраженно окликнула Ангелика. – Помоги нам положить его на кровать.
– Кого «его»? – начала кухарка и осеклась.
Около кровати на полу лежал окровавленный некто, отдаленно напоминающий человека, а рядом сидела наложница-таррединка и гладила его по щеке. Торина подошла поближе, склонилась над лежащим. Разглядела небольшие серебристые рога, рассмотрела тяжелые, нечеловеческие черты лица, заметила обрывки похожих на пергамент крыльев…
– Это же… Великие Боги! Это же Проклятый! – ахнула Торина и попыталась оттащить глупую таррединку в сторону. – Это враг! Надо бежать в Святилище и рассказать о нем священникам!
