Веста взвизгнула и отпрянула. Потом раздался ее голос, вернее, шипение рассерженной кошки:
– Напрасно ты так, дорогой! Я хотела предложить тебе быструю легкую смерть, например, от стрелы, но теперь… Ты будешь подыхать медленно-медленно, без еды и воды.
– Тогда долго же тебе придется ждать своего королевства, милая!
– Ну почему же… Без еды ты протянешь… месяцев пять-шесть. Богиня предупредила меня, что вы, дейвы, очень живучи… А вот без воды… Полмесяца, месяц, да? Или больше?
– А если пойдет дождь? – проскрипел Мюрр. – Или ты намерена закрыть колодец крышкой?
– Хорошая идея, жаль, крышки у меня нет. Но в случае дождя я натяну тент. Какого цвета ты предпочтешь, дорогой? Синего, под цвет неба? Или серого, под цвет моих глаз?
– А почему бы тебе не закопать меня заживо? Набросай земли, засыпь колодец.
– О нет, любимый, – засмеялась Веста. – Ты очень хитрый, а меня считаешь дурой, да? Если насыпать земли, ты пророешь ход и выберешься наверх, словно крот. Нет, я оставлю отверстие открытым и буду время от времени навещать тебя. Я приду в следующее полнолуние и надеюсь, что к тому времени ты уже будешь мертв, дорогой!
И потянулись дни…
Мюрр не желал сдаваться. У него при себе были только одежда и нож. И никакой магии, кроме стихии Холода. Вначале он попробовал прибегнуть к ее помощи – создал ледяную стрелу, к концу прицепил связанную из одежды веревку и метнул ввысь. Стрела послушно улетела за край колодца, вонзилась в землю, но веревка оказалась слишком коротка – ее конец повис далеко вверху, достигая едва одной трети глубины колодца. Слишком высоко, чтобы Мюрр сумел добраться до нее. Хотя он пытался. Упирался в стены руками и ногами, пробуя подняться, но гладкий камень скользил, не позволяя зацепиться. Нож тоже не помог – нефрит оказался тверже – лезвие сломалось, а на розовой стене не появилось ни царапины. И все же Мюрр снова и снова карабкался вверх по стене, стремясь добраться до веревки, но каждый раз съезжал вниз, так и не достигнув цели.
Тогда Мюрр попробовал сделать ледяную колонну, но и здесь потерпел неудачу. У него не было под рукой материала, который послужил бы основой для льда, а собственных ресурсов ему хватало лишь на ледяное лезвие – разящее, но короткое, и против розового нефрита бесполезное. К тому же, на создание ледяных клинков или стрел он тратил воду собственного организма, а ее и так оставалось все меньше – Мюрру грозило обезвоживание. По утрам он слизывал со стен росу, но ее было слишком мало. Тогда он стал пить собственную мочу. Хоть и противная, а все же жидкость. Вот только флягу забрала Веста, а другой у него не было. Пришлось резать собственный сапог. Его мысок с натяжкой сошел за чашу.
Так Мюрр протянул почти месяц, но с каждым разом мочи получалось все меньше и меньше. Впрочем, как и сил. Теперь Мюрр все чаще просто лежал на розовом полу и смотрел на круглое окошко неба, днем синего, а по ночам бархатно-черного, с драгоценной россыпью звезд. Лежал, вспоминал Ронну, Костаса, Творца, не подозревая, что последний буквально с ног сбился, разыскивая своего внезапно исчезнувшего «малыша».
Нефрит окутал Мюрра, словно розовый саван, сквозь который не пробивались магические эманации Творца. Весту он, конечно, обнаружил сразу и очень удивился, не увидев рядом «малыша». Возможно, они поссорились и расстались, решил Творец. Но где же тогда Мюрр? И почему не отвечает на зов? Оставался шанс, что женщине известно, где скрывается Повелитель Холода. Нужно было расспросить ее.
Но именно это и оказалось самой серьезной проблемой. Творец был настолько чужд этой Вселенной, что не мог долго находиться ни в одном из миров. В его присутствии реальность начинала распадаться, а люди умирали, не выдержав более-менее длительного общения с ним. Исключение составляли Высшие. Но Веста не относилась к их числу. Поэтому был риск, что она погибнет раньше, чем Творец успеет узнать у нее хоть что-нибудь. Нет, для беседы с ней нужен посредник. И Творец нашел его. Понаблюдал за посетителями ближайшего игорного дома, выбрал проигравшегося парня посмазливее, пообещал хорошо заплатить и отправил под видом охотника в лесной домик у озера.
Веста мнимого охотника приютила, охотно пустила к себе в постель, а про Мюрра не сказала ни словечка. Обмолвилась лишь, что вдова. Парень прожил в лесном доме пару дней и вернулся с докладом к Творцу. Тот выслушал, подождал, пока помощник испустит дух, не выдержав его присутствия, и был вынужден покинуть этот мир, понимая, что зашел в тупик.
А как хорошо все задумывалось! Идея вызвать катастрофу на расположенном поблизости от малютки Акара мире, оправдала себя полностью. Проклятые принялись эвакуировать жителей в другие миры, в том числе и на пресловутую малютку. Акар, как и ожидал Творец, был вынужден перепрятать сына… или убить. Три против одного, считал Творец, что Акар с Ксантиной решат-таки избавиться от неудобного отпрыска. Дальше, по плану, ситуация могла развиваться двояко: Мюрр сам справляется с родителями или ему помогает Творец. Оба варианта годились. И в первом, и во втором случае Творец еще раз доказал бы свою дружбу Мюрру, а к родителям, живым или мертвым, у «малыша» возникла ненависть, которую, с помощью Творца, он очень быстро перенес бы на всех Высших без исключения.
Да, все было бы именно так, если бы Мюрр внезапно не исчез. Творец проследил его путь до этого самого мира, где сейчас жила Веста, вот только «малыша» рядом с ней не оказалось. Возможно, родители уже успели убить его, подумалось Творцу…
А в это время Мюрр сидел в своем колодце и… рисовал.
Снаружи уже второй день шел дождь – Мюрр ясно слышал дробный стук капель по металлу. Веста сдержала обещание – при первых же признаках непогоды накрыла отверстие крышкой из жести, которую выпросила у Богини Ксантины, лишив мужа не только возможности наконец-то попить, но даже такой малости, как смотреть на небо.
При первых звуках дождя он пришел в исступление и попытался пробить в жести дырки ледяными стрелами, но потерпел неудачу – в его организме оставалось так мало воды, что стрелы получались хрупкими и тонкими. Они ломались от соприкосновения с металлом, не причиняя вреда. И Мюрр бросил эту затею. Ему не оставалось ничего другого, как сидеть в своем колодце и слушать барабанную дробь дождя.
Он даже представлял их, эти капли. Восхитительно мокрые, сочные, крупные. Ах, как они могут смочить гортань! Наполнить влагой рот, напитать распухший, превратившийся в шершавое бревно, язык…
Мюрр попытался сглотнуть, но получился лишь мучительный спазм. Накатило отчаяние. Захотелось тотчас разбить себе голову о стену. Но он заставил себя успокоиться, немного помечтал, что именно сделает с Вестой, как только выберется отсюда. Выберется… А вдруг не сумеет? От этих мыслей внутри все съежилось, навалился гнетущий страх и, как часто случалось в детстве, Мюрра охватило чувство безысходности. Чтобы отвлечься, он стал рисовать. У него не было краски, поэтому рисунок получался невидимым, и все же Мюрр водил пальцем по розовой стене, изображая птицу. Ласточку – быструю и стремительную, как мысль.
