“Продолжай. Сам справлюсь. Защищай гражданских”.
Я скользнул дальше, вдоль железнодорожного полотна, и оказался ближе к автомобилю. Матерясь по-румынски и зачем-то отстреливаясь от своих, Штефан пытался пробраться к другому транспорту.
Далековато, но попытаюсь. Я сотворил “Колобок” помельче, но помощнее, и запустил его в Штефана. Чуть промахнулся — заклинание не попало в румына, но здорово его напугало. Внедорожник вздрогнул, “Колобок” рассыпался на обжигающие искры и задел главаря.
Он повернул голову туда, откуда летел шар, и увидел меня — сияние “Берегини” сейчас превращало меня в яркую мишень. А еще здесь, оказывается, были горы. Вот откуда взялись эти живописные холмы. Я как-то позабыл, что рядом были Карпаты. И только оказавшись на возвышении, смог рассмотреть местность.
— Он там! Убить его! — заревел Штефан, но я, тут же бросился вниз по откосу. Скользя по катившемуся вниз щебню, я почти на лету сотворил “Косу” и запустил во врага. Серп врезался в руку команданте, и тот взвыл от боли.
Зато теперь все внимание оставшихся бойцов было приковано ко мне.
— Вали его! — крикнули по-гречески. А у них тут, видимо, интернационал…
— Нет! Уходим!
Ага. Щас вы у меня уйдете.
Я ударил сразу несколькими “Колобками” в землю перед собравшимися убежать бойцами. Эффект был как от взорвавшихся снарядов — небольшие воронки, комья земли, страх. Крики.
Не считая ментальной практики, пока что я пользовался простыми, даже базовыми, заклинаниями. Но сейчас, когда моя “Берегиня” трещала от врезавшихся в нее пуль, нужно было выдать что-нибудь помощнее.
Лишь бы никто из пассажиров не заметил.
Я бросился за автомобиль, куда бросили вырубленного прикладом Соколова. Сверху прошлась очередь.
— Аааа! — Заскулил скрючившийся внутри пленник. — Ааааа, маааааамааааа!
Очнулся, надо же. Доброе утречко!
— Не высовывайся, — сказал я. — И не ори.
Усилив защиту, я на пару секунд высунулся из-за автомобиля. И вызвал “Лихо”.
— Не буди, пока тихо, — шептал я, связывая силу в нужную конфигурацию. Присказка, помогавшая создать нужную цепь силы.
И оно бахнуло.
Ударная волна отбросила назад и меня, и джип. Машина перевернулась, и из нее с воплями вылетел мой тезка. Я приземлился на задницу и тут же вскочил, обновляя щиты.
Бойцов НОАРД отбросило метров на десять, как игрушки разгневанного ребенка. Подлетев над землей на высоту трехэтажного дома, они, беспомощно барахтая руками и ногами, еще стреляя в полете, рухнули на землю, подняв кучу пыли, земли и травы.
“Ни хрена себе!” — шепнул у меня в голове Денисов. — “Ты это как?”
“Учись прилежнее на третьем курсе. И, если что, ты этого не видел”.
Я забрался на валявшийся на боку Джип, пытаясь высмотреть Штефана.
— Сволочь!
Он уходил. За громом “Лиха” и стрельбой я не услышал, как раненый команданте все же умудрился завести мотор и сейчас на полной скорости перепахивал колесами дерн. Я сотворил еще один “Колобок” и замахнулся. Нет. Уже слишком далеко.
— Дерьмо! — от досады я пнул крыло джипа.
Но в этот момент холм, на который взбирался автомобиль Штефана, вспыхнул ярким светом. Ехавшая на полном ходу машина притормозила, и навстречу ей двинулось…
Судя по яркости света, это были фары. Автомобилей восемь, может десять выстроились в ряд на холме. Из громкоговорителя пролаяли что-то, но я не разобрал. Штефан развернул автомобиль и попытался объехать шеренгу. Но не успел.
Снова прогремели выстрелы, два автомобиля отделились от шеренги и отрезали путь. Джип команданте заглох.
А я только сейчас позволил себе выдохнуть и обернулся к Денисову. Товарищ погасил барьер и помогал нескольким пассажиром подниматься.
“Что там?” — спросил он у меня.
“Кажется, подмога”.
“Им или нам?”
“Черт знает. Сейчас выясним”.
Я спрыгнул с внедорожника и, не убирая “Берегиню”, направился навстречу подъезжавшим к нам автомобилям. Не похоже на полицию. Скорее, военные. Денисов подбежал ко мне и встал по левую руку от меня, готовясь отражать нападение.
— Погоди, не кипятись пока, — сказал я.
— ПОГРАНИЧНАЯ ПОЛИЦИЯ! — раздалось из громкоговорителя по-гречески. — ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ.
— Аллилуйя, — выдохнул Денисов.
Автомобили тем временем остановились, из них тут же высыпали вооруженные бойцы и рассредоточились.
Я погасил защиту и на всякий случай поднял руки.
— Не стреляйте!
Один из бойцов, что ехал на самом мордатом автомобиле, спустился к нам.
— Батальон “Буребиста” Дакийской пограничной полиции. Капитан Василе Ловинеску, — представился он с сильным акцентом и окинул нас цепким, оценивающим взглядом. — Господа, вы пассажиры этого поезда?
Мы с Денисовым одновременно кивнули.
— Да. Ехали на Балканском экспрессе в Букурешт.
Капитан показал какой-то странный жест своим людям. Несколько человек направились к пассажирам, но четверо остались за спиной дакийца. И их взгляды не внушали мне ничего хорошего. Напряжение, собранность, ожидание и готовность действовать в следующую секунду. Так смотрят на опасность. Так готовятся к бою.
Друзей в нас сейчас точно не видели. И явно размышляли, считать ли нас врагами.
— Господа, мы видели, что вы применяли Благодать. Понимаю, что вас на это вынудили обстоятельства, и сожалею о том, что вам пришлось пережить случившееся. Однако у нас есть строгое предписание доставлять всех одаренных к командующему. Всякое применение вашего дара должно быть зафиксировано и расследовано.
Мы с Денисовым переглянулись.
— Понимаю, — отозвался я. — Ну, мы ведь все равно собирались в Букурешт…
— Господа, боюсь, в Букурешт вы попадете не сразу. Инцидент произошел в двадцати километрах от границы. Эта территория относится к пограничью, и вас доставят в нашу ставку в Фокшаны. Уверяю, с этого момента вашей безопасности больше ничего не будет угрожать. Прошу проследовать за мной.
Глава 13
— Мы арестованы? — стараясь говорить спокойно, спросил Денисов.
Капитан Ловинеску покачал головой.
— Нет, господин. Это требование — формальность. Данная территория считается приграничной и входит в зону ответственности Пограничной полиции Дакии. Поскольку имело место серьезное происшествие, мы обязаны расследовать инцидент. Вас и остальных пассажиров будут считать свидетелями и потерпевшими. Однако поскольку ваши действия могли нанести вред…
— Что вы себе позволяете? — раздался высокий хорошо поставленный голос Мари Буайе-ле-Дюсон.
