— Не хмурьтесь вы так, — улыбнулся старик. — Максо — толковый парень. Служил мне верно. А то, что подрабатывал на ищеек — что ж, выбора у него не было. Ему-то невдомек, что мне известно. Я же знаю, что у вашей аристократии не принято оставлять силу бастардам. Знаю, что отец долгое время вовсе не ведал о существовании Максо. Так его мать решила, а она умела хранить секреты.
— Значит, когда отец узнал о Максимилиане, то заставил его работать на себя в обмен на сохранение силы? — уточнил я.
— Почти. Тут сложно сказать, кто кого заставил и кто оказался в менее выигрышной позиции. Отец Максо — человек непростой. Ты-то, Михай, знаешь, не мне тебе объяснять. И то, что спустят простому пареньку, может уничтожить птицу высокого полета… Я бы поставил на то, что отцу пришлось вплести Максо в работу для того, чтобы официально добыть разрешение на применение силы.
Денисов пожал плечами.
— У нас не требуют отсекать бастардов от рода. Это прописано в законах как настойчивая рекомендация, которую расценивают как предписание. Просто бывали случаи, когда бастарды начинали мешать официальным наследникам…
Но вряд ли это был случай Корфа. Вальтер Макарович ведь сам признался мне, что у него был сын, но… Теперь, в общем, остался только этот Максимилиан. Вряд ли этот бастард кому-то помешает.
Как бы то ни было, ситуация странная, но не моего ума это дело. Если Корф решил, что так надо, значит, ему виднее. Да и этот Максо мало отсвечивал и мешал тайному советнику, сидя здесь, в Букуреште. Лишь бы сейчас он все сделал правильно и смог убедить Пистолетыча, что у нас тут полный швах.
Папа Янко поднялся из-за стола и оперся на трость.
— Что ж, юные господа. Прошу, пользуйтесь нашим гостеприимством. Можете погреться у костра вместе с остальными.
Он отворил дверь и жестом пригласил нас выйти. Мы прошли между двумя угрюмыми охранниками. Шедший последним, “барон” что-то коротко сказал им по-дакийски, и один из них подвел нас к костру.
Аня с опаской уселась на длинную ржавую скамью, на которую кто-то положил старое одеяло. Я расположился напротив на перевернутом цинковом ведре. К моему удивлению, Денисов выбрал усесться возле меня.
— Вот уж не думал, что проведу ночь в убежище для бездомных, — шепнул Костя.
Я усмехнулся.
— Ты же понимаешь, что все это — фикция? У Папы Янко есть и деньги, и власть. Наверняка он может позволить себе особняк не менее роскошный, чем Русский дом. Просто предпочитает быть поближе к тем, о ком заботится. Имидж у него такой.
А может это было частью обета, который он дал. Я бы не удивился. Может, его родовая сила имеет одним из условий нестяжательство. Но да, я тоже давненько не бывал в подобных местах. Тем не менее, мне казалось, что для аристократов и выходцев из богатых семей было полезно иногда спускаться с небес под землю, чтобы не терять связи с реальностью.
Анька обхватила плечи руками.
— Холодно здесь…
Я прохлады не чувствовал, хотя замечал, что откуда-то тянуло сквозняком. Вероятно, Аня таким образом пыталась заставить Денисова оказать ей знак-другой внимания — обнять, поделиться одеждой… Но, к моему удивлению, Костя на нее даже не взглянул, хотя наверняка все расслышал.
— Я вот что пытаюсь прикинуть, — товарищ взял с краю костра остывший уголек и принялся чертить линии и точки. — Смотри, если Юсупов действительно замышляет убить императора, то…
— Сперва нужно понять, зачем это ему, — вмешалась Аня. — Какой мотив?
Денисов наградил ее ледяным взглядом.
— Я разговариваю не с тобой.
Мы с Аней оторопели. Девушка даже приоткрыла рот от изумления, да и я остолбенел. Как бы они ни ссорились, а между ними порой вспыхивали настоящие итальянские страсти, подобного Константин себе не позволял. Даже когда они обзывали друг друга последними словами, все равно было понятно, что в них так говорила страсть. Особенно скверный Анькин характер заставлял ее отличиться. Но Денисов… Холодности и отчуждения он никогда не проявлял.
Я почуял неладное.
“Аня, это что сейчас было?”
“Понятия не имею”, — озадаченно ответила Грасс. — “Я не давала поводов”.
“Я к тому, что не мог ли твой ритуал дать тот побочный эффект, о котором мы говорили раньше? Ну, то есть обратный эффект…”
Аня растерянно озиралась по сторонам. Денисов же как ни в чем не бывало продолжал чертить какую-то схему на грязном полу.
— Так вот, — продолжал Денисов. — Если предположить, что Юсупов намеревался это сделать, то наверняка решил осуществить план в Константинополе. Там будет столпотворение, праздничная суматоха. Да и переправка лояльных ему аристократов из Констанцы в Константинополь это косвенно подтверждает…
— Стоп! — не выдержала Аня. — Костя!
Денисов скривился и поднял на нее глаза.
— Ну чего тебе? Не видишь, я пытаюсь работать?
Анька вопросительно на меня взглянула, словно просила поддержки.
— Кость, пожалуйста, прервись ненадолго, — попросил я.
Денисов тут же отложил уголек и уставился на меня преданными глазами.
— Да, кочнено. Чего ты хотел?
Мда. Кажется, у нас тут имел место побочный эффект. Со стороны это смотрелось забавно, но, судя по отчаянию в глазах Грасс, на которую все сработало самым ожидаемым образом, она не понимала, что делать.
— Костя, скажи, пожалуйста, ты помнишь, что было между тобой и Аней? — Издалека начал я.
— Разумеется, — спокойно отозвался Денисов. — Я все прекрасно помню и вижу, что она сейчас относится ко мне с большим трепетом. Однако, к сожалению, со своей стороны я ничего подобного не чувствую. Наоборот, мне неприятно даже смотреть на нее. Это здорово меня удивляет, но сейчас я предпочту думать о более важных вещах. Поэтому, Миша, если тебя не затруднит, давай вернемся к работе.
“Кажется, оно”, — сказал я Грасс ментально. — “Сама все слышала и видела”.
Анька непечатно выругалась. Денисов сейчас походил на Кая из “Снежной королевы”, когда носил в себе льдинку. Грасс глубоко вдохнула, выдохнула, а затем тихо рассмеялась.
— Что ж, в этом даже есть ирония, — всхлипнув, сказала она. — У всего есть цена, так? Вот и мне пришлось заплатить свою, чтобы спасти его от слежки.
Денисов кивнул.
— Я очень благодарен тебе за помощь. А сейчас, если ты не против, мы вернемся к обсуждению.
“Ань, оставь его в покое. Может проспится, и его отпустит”.
“Нет, Миш. Не отпустит”, — с горькими нотками ответила Грасс. — “Обычно эффект от ритуала держится примерно месяц. Ну, полный цикл луны. Греки много чего привязывали к лунному движению в старых ритуалах. Но иногда бывает и так, что эффект длится дольше. Я не специалист в подобных ритуалах и просто воспроизвела его по памяти, но есть шанс, что это не изменится никогда”.
