— Ради принципов, милостивейшая государыня, — спокойно глядя в глаза Ксении, ответила Ира. — Ради чести и долга. Заклинание, что почти убило Анну, направили против меня. Я должна была стать жертвой, и если бы не Грасс, то сейчас бы не стояла здесь перед вами.
Что-то не складывалось. Ира об этом не упомянула, зараза такая. Значит, они полезли в заварушку? Или Ирка проявила ненужную инициативу и полезла под огонь?
Тонкие губы Великой княгини изогнулись в понимающей улыбке.
— Значит, вы до последнего держитесь за благородство, Ирина Алексеевна. Что ж, похвально. Этот порыв в какой-то степени меня даже тронул, — она прикоснулась кончиками пальцев ко лбу девушки. — Что ж, считайте это моим небольшим подарком. Своего рода задаток или аванс перед тем, как я озвучу свои планы на вашу персону. Прошу за мной, господа.
Она направилась к боковым дверям, но резко развернулась на каблуках, словно спохватилась и о чем-то вспомнила в последний момент.
— И имейте в виду: Воронцова я не отпущу. Юноша понесет наказание, и его место отныне здесь.
Что ж, логично. Если я толком и не присягал Ксении и потому воевал открыто, то Воронцов ее все-таки предал. Хотя что-то мне подсказывало, что Великая княгиня предвидела его предательство. Воронцов здорово изменился у нее на службе, но все же не впитал достаточно ее яда… И теперь пострадает за это.
Ксения Константиновна взмахнула рукой, и Воронцов застыл, словно живая статуя. Лишь глаза оставались живыми — все видел, все слышал, а пошевелиться не мог.
— За мной, — велела новая хозяйка дворца и вышла из зала.
Мы оказались в знаменитой Помпейской галерее. В моем мире она была утрачена, но здесь сохранила первозданный вид и помпейскую роспись, в честь которой получила свое название.
Никуда не сворачивая, Ксения взмахом руки заставила открыться следующие двери, и перед нами возник Зимний сад. Помещение было разделено на две половины низкой решеткой. Передняя часть располагалась ниже, и к ней вела увитая растениями мраморная лестница. Впереди расстилалась площадь, вымощенная мелкими кусками мрамора. Посредине бил изящный фонтан.
Всюду благоухали цветы и растения, а в дальней части, в углублении расположился грот — именно там сейчас спал Петропольский Великий Осколок.
Увидев нас, шестеро людей в длинных балахонах, похожие то ли на адептов какого-то культа, то ли на монахов, поклонились. Великая княгиня приподняла брови в немом вопросе.
— Ваше императорское высочество… Осколок функционирует в обычном режиме, — отчитались люди. Видимо, хранители или ученые.
— Благодарю. Теперь пошли вон.
«Культистов» как ветром сдуло — видимо, не горели желанием присутствовать при очередных экспериментах госпожи. Я осторожно опустился возле бортика фонтана и усадил на него Аню. Грасс тут же завалилась набок, и мне пришлось подхватить ее на руки.
— Не так быстро, ваше сиятельство, — пригрозила мне пальчиком Ксения Константиновна. — Хотя я и делаю небольшой подарок, но у всякой услуги должна быть цена.
— Я плачу недостаточно? — нахмурилась Ирина. — Я здесь, сама пришла, сама сдалась! Чего вам еще от меня нужно?!
Встревоженные ее криком, разноцветные птички разлетелись в разные стороны.
— Тише, дитя, тише… — сказал Радамант. — Ты еще не знаешь, что именно тебе предложат. Но у всего есть цена, и за все нужно платить.
— Тогда называйте цену.
Ксения Константиновна криво улыбнулась, и это ее выражение лица было поразительно похоже на ухмылку Радаманта. Значит, он не солгал, когда говорил, что приходился братом государю и Великой княгине. Сходство почти что портретное.
— Вот ваша цена, — женщина указала на меня.
Глава 32
Мы с Ириной непонимающе вытаращились на Великую княгиню. С какой стати я был платой Ирки за… За что? Ничего не понятно. Ксения Константиновна, вероятно, хитрила даже сейчас. Ожидаемо хитрила.
— При чем здесь Соколов? — с вызовом спросила моя подруга, шагнув к Великой княгине. — Его смерть ничего вам не даст.
Ксения Константиновна отступила и, поравнявшись с Радамантом, вновь взяла его под руку.
А они даже неплохо смотрелись вместе. Никакого намека на инцест — не думаю, что их отношения могли зайти в такое русло. Нет, всякое, конечно, могло быть — после истории о том, как отец Ксении обошелся с собственной дочерью, от Романовых я уже ожидал чего угодно. Но что-то мне подсказывало, что самому Радаманту такой поворот был бы противен.
Просто вместе они идеально дополняли друг друга. Почти одного возраста, похожие внешне, но при этом они различались как день и ночь. Стильная холодная блондинка Ксения — этакая Ледяная королева с пронзительным взглядом ярких глаз, идеально вылепленными хирургами чертами лица, пусть и тронутыми возрастом. Величественная до недосягаемости, и строгие линии одежды да тонкие каблуки-шпильки это лишь подчеркивали.
И Радамант — некогда импозантный мужчина, а нынче — урод с жуткой улыбкой и мастерством внезапно появляться в самых неожиданных местах. Человек-тень. Чудовище, что в любой момент может быть у тебя за спиной.
Впрочем, оба претендовали на звание чудовища. Вот только кто из них был более страшным?
— Все просто, Ирина Алексеевна, — улыбнулась Ксения. — Дело в том, что в настоящий момент вы — единственная из потомков нашего рода, кто заслуживает наследовать право управлять империей. Я не смогу продолжить род, мой брат, — она взглянула на Радаманта с подобием нежности, — Что ж, он предпочитает оставаться в тени, и на то есть веские причины. Другой же мой брат, помазанный елеем… Трона недостоин, ибо дважды проявил слабость. В первый раз, когда не защитил членов собственной семьи. Во второй…
— Когда женился по любви, — мрачно усмехнулся я. — Ведь он наверняка знал, что его избранница носила в крови потомственное заболевание. Я не ошибаюсь?
Великая княгиня устало прикрыла глаза и кивнула.
— Знал, — тихо ответила она, и журчание воды в фонтане почти заглушило ее голос. — Знал прежде всех остальных. Тайно поделился со мной, и я отговаривала его от этого брака. Господь свидетель, в тот момент я думала не только о будущем семьи, но и о том, что этот шаг сулил для всей империи. Я взывала к рассудку, но…
— Но Алексей Константинович не прислушался.
— Разумеется, нет! — презрительно процедила Ксения. — У него всегда отключалась голова, когда речь заходила о его ненаглядной Лизетт. По-хорошему послы должны были предоставить эти сведения нашему отцу, но умолчали. Не верю, что они не раскопали такой важный факт. Видимо, золото хорошо заткнуло им рты.
Ира тряхнула головой.
— А вы почему ничего не сделали?
— Что я могла сделать, сидя в Покровском монастыре? — яростно вскричала Великая княгиня. — В Суздале! Меня же в то время как раз туда упрятали, чтобы я не сбежала или не выкинула какую-нибудь глупость. Так боялись публичного позора! А монастырь-то не простой, с Шестнадцатого века дворяне туда неугодных жен сажали. Все по старинке, там и сейчас даже электричества нет. И Благодать не использовать — все заглушено. А брат… Все Лешка знал уже тогда, знал обо всех рисках. И хотелось, и кололось. Потому ко мне в монастырь приехал, решил излить душеньку. Знал же, что я не смогу никому рассказать. Был у него выбор между личным счастьем и будущим империи, и выбрал он неправильно.
