Как только я вошел, двери за моей спиной закрылись с тихим стуком.
Да уж, малахита не пожалели. Колонны, пилястры и камины были убраны уральским камнем. Сочетание зеленого с обильной позолотой свода, дверей и других элементов вызывало восторг. Окна и стены были задрапированы алым бархатом, и все вместе создавало ощущение торжественности.
Император стоял у окна возле массивной малахитовой же вазы. За его спиной стену украшала искусная роспись в виде трех женских фигур. Услышав мои шаги, государь повернулся ко мне и направился мне навстречу.
— Ваше императорское величество, — я поклонился по всей форме.
Но государь явно пренебрег этикетом и дотронулся до моего плеча.
— Поднимитесь, Михаил Николаевич. Полагаю, после всего, что вы для меня сделали, кланяться вам не пристало.
Я чуть не закашлялся от такой демократичности. Тем временем государь жестом пригласил меня сесть в гостевое кресло у письменного стола. Сам он устроился напротив и положил руки на суконную обивку.
Немного помешкав, я все же сел в кресло. Почему-то стало немного не по себе.
С последней нашей встречи Алексей Константинович серьезно сдал. Залысины стали больше, синяки под глазами были такой глубины, что их не скрыл бы никакой грим. А еще он исхудал — костюм, что должен был сидеть на нем как влитой, болтался так, что можно было засунуть еще половину императора.
Судя по всему, он был плох. Не выглядел здоровым, да и худоба казалась чрезмерной. А еще кожа — тонкая, потерявшая упругость. Как бумага. Неужели потеря Петропольского Осколка так по нему ударила?
Алексей Константинович взглянул на мою побитую осколками физиономию и улыбнулся.
— Должен признать, шрамы порой и правда украшают мужчину. По крайней мере в вашем случае, Михаил Николаевич.
— Весьма польщен, ваше императорское величество. Как я понял из сегодняшней статьи в «Петропольских ведомостях», мне создают образ героя.
— Вам к лицу, — отозвался государь. — К тому же вы и правда совершили подвиг. Спасли законного императора, уберегли нас от переворота. И жертвы принесли немалые. Я очень сочувствую вашей утрате, Михаил.
Голос государя сорвался. Он бросил взгляд на стоявшую на столе фотографию — на ней был изображен покойный цесаревич в парадном мундире.
— Оба наших рода многое потеряли, — сказал я. — Я рад тому, что смог выполнить вашу волю и сберег сестру.
Государь рассеянно кивнул.
— Да, конечно… — но он тут же взял себя в руки. — Итак, Михаил Николаевич, теперь наше будущее далеко от того, какое мы планировали. Обстоятельства внесли свои корректировки.
— В вашем случае — да, — согласился я. — Но разве моя миссия не закончена? Ксении Константиновны больше нет, Радаманта — тоже. Аспида и Орден Надежды развалены и уничтожены. Увы, многие аристократы пострадали или и вовсе погибли, но, уверен, свято место недолго будет пустовать…
— Разумеется, ваше сиятельство. Но я пригласил вас сюда не только затем, чтобы обсуждать возрождение города и сословия. К счастью, с этим мне помогут. Я хочу поговорить о вас, Михаил. О вашем будущем. Какие у вас планы?
Я смущенно отвел глаза в сторону.
— Нужно привести сестру в чувство — произошедшее серьезно на нее повлияло. Хотелось бы нормально похоронить семью. В Ириновке, в родовом склепе. Затем нужно провести ревизию активов и понять, смогу ли восстановить усадьбу. Это знаковое место для моего рода, и оно должно остаться за нами…
— Я имею в виду более отдаленную перспективу, — улыбнулся император.
— Сложно сказать, ваше императорское величество. Чтобы разыграть карты, сперва нужно увидеть, что на руках. Но я уж точно не намерен долго гостить у Штоффов. Матильда Карловна имеет на меня острый зуб.
— Это я уже понял, — усмехнулся государь. — А что насчет образования? Службы…
Хороший вопрос.
— Ну, в идеальном варианте я бы хотел закончить обучение в Аудиториуме. Нужно получить хотя бы базовую квалификацию. Да и служба мне, признаюсь, нравится. Уже привык, втянулся…
Император слушал меня, лениво барабаня тощими пальцами по столу.
— Что ж, Корф отзывался о вас высоко, что само по себе редкость. Вальтеру Макаровичу сложно угодить, но вам удалось заслужить его искреннюю симпатию. Да и ваши успехи в Аудиториуме весьма впечатляют — грешно бросать учебу с таким потенциалом. Учитывая рекомендации вашего руководства, я благословляю вас на учебу и дальнейшую службу. Впрочем, если однажды вы надумаете оставить Отделение, уверен, будете нарасхват в любом государственном учреждении.
— Я тронут, — искренне признался я. — Правда, наравне с заслугами у меня было и немало промахов.
Алексей Константинович пожал плечами.
— Вы человек, Михаил. Не промахивается лишь Господь, да и то некоторые личности готовы поставить это утверждение под вопрос.
— Ваше императорское величество, — начал наглеть я, — неужели вы прислали за мной лишь потому, что хотели уговорить не бросать учебу? Я польщен вниманием, но уверен, что вы бы не стали тратить время лишь на это.
Государь добродушно усмехнулся и потянулся к тяжелой кожаной папке, что лежала под рукой.
— Все верно, Михаил. Я хотел поблагодарить вас лично. Все, что возможно было сделать, вы сделали. Я допустил ряд непростительных ошибок, но за это и отвечать мне. К вам у меня нет претензий — лишь благодарность. И я намерен облечь ее в материальную форму.
Он придвинул ко мне папку, и я вопросительно приподнял брови.
— Что это?
— Это теперь ваше. Ознакомьтесь.
Я осторожно раскрыл папку и едва не подпрыгнул в кресле.
— Княжеский титул? — вытаращился я. — Князь Соколов?
— Удивлены?
— Немного.
Я перевернул документ с указом и обнаружил следующий. Мне во владение передавалась значительная часть богатств опального Юсупова — в основном земли и недвижимость. Также казна выделяла мне миллион рублей. И как вишенка на торте — одна из романовских резиденций, тот самый Александровский дворец на набережной, где прежде обитал покойный Великий князь Александр Константинович — теперь тоже была моей.
Всему имелись соответствующие доказательства. Папка была набита указами и дарственными под завязку.
Я медленно закрыл ее, не чувствуя пальцев.
— У меня нет слов, ваше императорское величество.
— Достаточно вашей верности, Михаил. Вы через многое прошли, чтобы стать тем, кем вы сейчас являетесь. Вам предстоит позаботиться о сестре, восстановить имение, укрепить род. Это ваша задача как Патриарха, и выполнять ее будет куда проще, когда за душой есть средства. Кроме того, — император вздохнул и взял со стола какую-то небольшую обитую черным бархатом коробочку, похожую на шкатулку, — есть еще один вопрос, который придется обсудить. И тема, признаюсь, неприятная.
