Но не успел добить, так как второй уже нападал сзади. Пришлось отходить назад, чтобы не быть зажатым вот так между двумя.
Маленькая разминка показала, что теперь, когда я на уровне Становления, реакция позволяет мне достаточно быстро реагировать на угрозы, и все их преимущества в силе и скорости тают перед тем, что фехтование у меня всё же лучше.
А ещё, несмотря на то, что они решили оба навалиться на меня, я не даю им атаковать одновременно, растаскивая их по очереди, что даёт мне определённые шансы. Как говорится, разделяй и властвуй. Но вот если они навалятся одновременно, то быть беде.
Разорвав кое-как дистанцию, я тут же пустил несколько ударов в него, после чего создал кол, чтобы не дать ему сразу добраться до меня и отделить от первого с разбитым носом, который пошёл опять в атаку.
Клинки сходятся на уровне груди…
И я пинком в кисть выбиваю ему меч.
Чёрная Лисица бы гордилась тем, насколько грязно я дерусь. Собственно, многим приёмам она меня и научила, считая, что только дурак будет драться по всем правилам, когда от этого зависит его жизнь.
Меч подлетел в воздух, крутанувшись пару раз, и воткнулся в землю в паре метров от нас. И пока тот потирал ушибленную руку и бежал за мечом, я бросился в атаку на первого. Практически сразу перехватил инициативу, оттесняя его назад, пока…
— Осторожно! — сирена Люнь опять сработала вовремя, и я обернулся в тот момент, когда второй уже наносил удар.
Парирую.
Его клинок со звоном скользит по моему до самой гарды, целясь в голову, но я успеваю отклонить свою черепушку — остриё оставляет у меня лишь царапину на щеке. Делаю шаг вперёд и со всей дури с левой в рожу отправляю его на землю.
И вновь разворачиваюсь, уворачиваясь от ударов меча, который свистел в считаных сантиметрах от меня, буквально убегая задом наперёд, пока не получается взять ситуацию под контроль.
И снова пользуюсь той слабостью, которая отличает многих начинающих моего уровня — ближний бой. Даю противнику возможность перейти полностью в атаку и забыть о защите, после чего вновь сокращаю дистанцию и повторяю ровно такой же приём, как и с тем разбойником в лесу.
Роняю свой меч, хватаю за руку с его клинком, разворачиваюсь спиной и перекидываю через себя на землю, продолжая держать его за руку с оружием. Стоило ему рухнуть на землю, как я тут же наступаю ему на лицо, выдираю меч и втыкаю ему в ключицу, прибивая к земле.
Это оказалось проще, чем…
— Юнксу!!!
Я едва увернулся от удара, который едва меня не обезглавил, и не успел выдернуть свой меч. Увернулся от второго удара, от третьего, а позже и вовсе от меча, который копьём пролетел мимо меня, подняв небольшое обла…
Так, стоп, это же техника!
Я слишком поздно сообразил об этом, когда из поднятого облака выскочил парень. Естественно, что его реакция была чуток быстрее, да и он был готов к этому, потому я просто не смог увернуться. Он вогнал меч мне в живот по самую рукоять с какой-то мстительной улыбкой.
Когда тебя пыряют в живот, одни вообще ничего не чувствуют и могут ещё убежать, а кто-то валится от боли не в состоянии даже двинуться — зависит от количества адреналина.
Видимо, адреналина мне не доставало, так как я относился ко вторым. От прошедшего через живот меча согнулся, сразу почувствовав, как по телу пробежалась слабость и жуткая боль, как от попадания в солнышко, заставляя скручиваться. А ещё я почувствовал его мягкие глазные яблоки, когда вскинул руки к его лицу и мои пальцы вошли в них с чавкающим звуком и его криком.
Парень отшатнулся, держась за глаза и крича, пока из-под его ладоней текла кровь, а я сам падал на колени с мечом в животе, согнувшись в три погибели.
Сука… как же больно…
— Тебе надо закончить бой! Юнксу, вставай!
Ага, как же…
Я лишь мог на четвереньках поползти куда-нибудь, пока один был прибит к земле и дёргался от боли, пытаясь встать, а второй, вереща, держался за глаза.
И в этот момент я почувствовал холод, который скрутил весь живот, приглушив боль. Именно это я чувствовал, когда Люнь проходила через меня, но не думал, что это может приглушить боль.
Но думать времени не было.
Я дёрнулся вперёд и кулаком ударил тому в шею, теперь уже заставляя задыхаться, после чего свалился обратно на колени. Боль вернулась с новой силой, и тут уже даже холодные ручки Люнь во мне не помогали.
Ну?! Где гонг?!
— Встань! Вставай! Ты должен быть на ногах! Ну давай же! Ради сладких булочек и шанса поспать на кровати! Иди и ударь последнего, чтобы он успокоился!
Вот ты эгоистичная сучка! Всё о себе и о себе!
Но тем не менее, пересиливая боль, я медленно встал с торчащим в животе мечом. Крови было немного, а значит, что артерии мне не задели и время есть. Но боль была жуткой, до слёз, которые я и не пытался сдерживать.
Медленно, прихрамывая, я направился к тому, что был прибит к земле. Он истекал кровью, под ним уже была целая лужа, но до сих пор сопротивлялся, что не давало закончить бой. Поэтому я сделал одолжение и ему, и себе.
Наступил ему прямо на лицо. А потом ещё раз и ещё, под громкий хруст, пока он не перестал вырываться.
И в то же мгновение ударил гонг, обозначавший завершение боя.
Если эти суки дадут мне ничью, лично поднимусь и убью их нахрен. Или буду ссать им в супы всю оставшуюся жизнь.
* * *
Сегодня должно было быть пять наблюдателей, однако по определённым причинам один из стульев пустовал.
— Что скажете? — мужчина, чьи волосы уже вовсю трогала седина, а лицо начинали сильнее испещрять морщины, поглаживал бороду, глядя на парня с соломенной шапкой на голове, которую он не снял даже в бою. — По мне, очень перспективный юнец.
— Никто вроде и не спорил, — женщина лет тридцати могла сказать, что это было одно из самых интересных сражений за последнее время. — Посмотрим, пройдёт ли он второй экзамен. Мастер Поющий Ветер, что вы скажете?
Седовласый старик, так похожий на мудрецов, что восседают в позе лотоса и пишут великие трактаты, лишь махнул рукой.
— Пусть проходит дальше. Не вижу причин его не пропускать.
В отличие от всех присутствующих, он был единственным не просто из внутреннего круга, а из главенства секты. Так проходил каждый экзамен — четверо из внешнего круга секты и один из главенства.
Но вот четвертая особа, присутствующая на экзамене, задумчиво глядела на юношу, постукивая пальцем по подлокотнику стула.
— Тебя что-то беспокоит, Янлин? — спросил старец.
— Я… нет, ничего.
— Если ты хотела что-то молвить, продолжай. Это экзамен, твоё мнение может решить его судьбу.
