— Блин, ты же сказала, что это безопасно, — пробормотал я. — Ох чёрт… ох чёрт, блин…
— Юнксу, ты меня слышишь?
— Да тебя тяжело не услышать… — пробормотал я, терпя странные ощущения в теле. — Это так и должно быть?
— Юнксу…
— У тебя голос удивительно мягкий и нежный, словно у влюблённой девушки у кровати больного, — хм… мне нравится это определение, однозначно. — Признавайся, ты где-то накосячила?
— Юнксу, у тебя приступ.
— У… меня? В смысле, что рвёт?
— Ты помнишь, как ты пришёл в лес? — очень осторожно спросила… эм… я…
— Я забыл твоё имя, Люнь.
— Люнь, — осторожно ответила она.
— Точно. Так, что ты говоришь? Как пришёл в лес? Я… я… эм…
Я пытался восстановить порядок действий, но что-то всё терялось где-то… на кровати, когда сердце прихватило. И ещё…
В голове, словно после пьянки, начали проступать картины, как я сижу на полу и меня… трясёт или что-то типа.
— Не помню, кажется.
— Юнксу, я хочу тебе только самого хорошего, дорогой мой, милый, просто слушай меня, — её голос был пугающе заботливым. — У тебя случалось, что ты не контролировал себя? Забывал какие-то моменты? У тебя когда-нибудь было такое?
— Эм… нет, кажется… — я почувствовал, как меня вновь скрутило, но теперь намного сильнее, и, помимо этого, мышцы пробило болью. Словно ток прошёл. Мне совсем херово стало. А ещё и вновь душит… блин, я так не задохнусь?
Пришлось вновь упереться об дерево, тяжело дыша, чтобы хоть как-то продуть лёгкие.
— Может ты проявлял агрессию?
— В этом мире?
— Я… эм… да-да, в этом мире, Юнксу, в этом мире, — ласково проворковала она.
— Не… не помню… я не помню… — в голове появилось чувство, будто накатывает опьянение.
— Тс-с-с… всё хорошо, всё хорошо, слышишь? Ничего страшного…
— Я убил несколько человек, — неожиданно даже для самого себя выдохнул я и тут же вспомнил.
Вспомнил, как стоял у двери, а потом срубил человеку голову.
— Я… я не помню, как это сделал. Вернее помню, но как во сне, словно какой-то участок пропал из памяти. Я не хотел никого убивать, но почувствовал угрозу и… и вот…
— Хорошо, я поняла, Юнксу, поняла.
Я почувствовал, как меня гладят по голове, на что она отозвалась болью, словно волосы выдирают.
— Не гладь меня!
— Прости-прости, я не глажу, всё хорошо. Просто…
В этот момент аж мышцы свело от боли, и я тихо застонал. Чёрт… я думал, будет как-то попроще… И…
— Не здоровится?
За моей спиной раздался голос, который аж резанул по барабанным перепонкам. Хуже было то, что я узнал голос. Этот… придурок с площадки, который решил выпендриться.
— Очень. И лучше бы ты гулял отсюда. Пожалуйста, — последние слова я выдавил, чувствовал, как меня поглощает ярость. Я старался удержаться, так как это пугало даже меня. Чёт мне нехорошо…
— Гулять? Что такое, уже не такой смелый?
— Парень, вали, серь… — меня скрутило так, что аж словами поперхнулся. Из глотки вырвался хрип, и казалось, что сейчас действительно концы отдам. — Вали нахер.
Ярость на чмо, которое тут припёрлось ко мне и качает права. Ты, сука, думаешь, я тебя не прикопаю в этом же лесу, херосос?! У меня начинало темнеть в глазах…
— Не в этот раз, говнюк, — негромко сообщил он. — Мне плевать, что ты говорил про меня, но моя мать… Не стоило тебе её упоминать.
— Я тебе сейчас, сука, голову проломлю!
Я уже почти выпрямился, когда неожиданно кто-то схватился за мои руки. Это была… девушка, такая милая девушка с доброй улыбкой. Такая хорошая, такие щёчки от улыбки, взгляд, который говорит, что в этом проклятом мире ты не один. Как бы мне хотелось, чтобы у меня была такая девушка.
— Всё хорошо, Юнксу, всё хорошо, слышишь, я рядом, я всегда рядом. Всё хорошо.
От её тёплых слов мне стало немного лучше, и голова, казалось, прояснилось. Я… я хотел только что убить его. Вот только что. Просто… я поймал эту мысль, как очухался и…
— Что со мной?
— Ничего, но станет хуже, — ответил ублюдок мне холодно.
МНЕ СТАНЕТ ХУЖЕ?!
Я резко развернулся к нему, чувствуя себя опустошённым и слепым. Так темно, что хочется размозжить его череп камнем.
— Ты покойник…
Я почувствовал, как поплыл над землёй к этому человеку, даже идти не пришлось самому. Я окончательно терял связь с реальностью.
— ЮНКСУ, НЕТ!!!
Не знаю, кого звала девушка, но ему я тоже голову проломлю, будь уверена, стерва…
Глава 42
Её крик растаял где-то там, далеко в темноте, в закутках сознания, которое когда-то было… его? Моим?
Чьим?
Это не играло никакой роли, как не играло никакой роли, кто стоит впереди. Я чувствовал, как чьи-то руки удерживают меня, кто-то кричит остановиться… но тело вырывается так, словно никто и не держал меня. Значит, так они хотят меня удержать.
Я потерял что-то, какой-то промежуток времени, так как я был далеко от ублюдка, а теперь совсем близко. И вновь темнеет перед глазами в тот самый момент, когда я замахиваюсь.
И он держит мой кулак с усмешкой, которую я сотру с этого лица.
Поэтому просто харкаю ему в лицо от всей души. И пока он пытается понять, что стекает по его роже, пробиваю ему в челюсть. Чувствую, как что-то щёлкнуло, вырываю правую руку и тут же хук такой, что его голова откидывается. А потом пинок ноги, и ублюдка отбрасывает назад.
Темнота.
Где-то за ней ярость, ненависть ко всему, что рядом. Перед взглядом это лицо. Самодовольное лицо, от которого мне стало плохо, ведь если его не будет, не будет мне и плохо — это довольно просто, надо лишь убрать его с глаз нахрен.
И станет вновь хорошо.
Всё будет хорошо.
Я чувствую, что должен стереть эту ухмылку, я должен сорвать её с его лица, но реальность встречает меня сырой землёй. Во рту полно крови, а каждое движение отдаётся в груди болью. Я встаю и…
И снова теряю связь. Весь мир словно через призму опьянения или собачьего кафа, будто я здесь и меня нет. Но даже такой картинки хватает, чтобы увидеть, как меня приложили.
— Сын потаскухи…
Это не мой голос. И ничей. Я не понимаю, слышу я его в голове или в лесу. Боль, опять боль и ещё боль. И опять я клюю землю, отплёвываясь кровью. Отталкиваюсь от неё и бросаюсь на него. Всё тело сводит судорогами, мышцы чешутся. Внутри я чувствую, как ползает что-то, как они ползают внутри мозгов, неприятно щекочут.
