— Т-тогда меня? Я м-могу… отплатить… котлом…
Котлом? Я вопросительно глянул в сторону Люнь.
— Секс, — пояснила она. — Отдать частичку своей силы тебе, как… как те пилюли для быстрого подъёма по ступеням. Ну, как двойная культивация, но здесь как котёл… это долго объяснять.
Секс? С ней? Да как-то нет, спасибо, не в этот раз…
— А мне ногу вылижешь? Как ты сказала мне, полижешь ножку, — улыбнулся ласково я, выставив ногу вперёд.
— Юнксу! — здесь уже возмутилась Люнь. — Что ты делаешь?!
Вообще, мне просто было интересно, опустится ли она…
Опустилась даже до этого.
Девушка, плотно сжав губы, прекрасно понимая, как забавно повернулась судьба, упала передо мной на колени и потянулась к ноге.
Это… это звиздец… это просто вне моего понимания. У меня просто в голове не укладывается, как можно сначала пытаться унизить человека, а потом унижаться самой. Что должно… в голове быть? Достоинство? Да даже стыд, я не знаю… Я не понимаю мышления таких отбросов. Это вообще как-то за гранью для меня, настолько не уважать себя просто ради ханьфу.
Естественно, мне не нужно было, чтобы она лизала мне ногу. Не знаю, кто бы чувствовал себя после этого более запачканным.
Поддался я на слова Люнь? Нет, не поддался, просто мне в этот момент пришла в голову другая идея, и девка могла мне помочь.
— Хочешь ханьфу? — и, дождавшись её кивка, продолжил. — Тогда я хочу, чтобы ты кое-что мне рассказала…
Глава 47
Вун Зэн — упырок двадцати лет от роду.
Не самый одарённый говнюк, раз в двадцать лет находится до сих пор в нижней деревне. Он имеет стадию Вознесение Ядра уже второй год, не в силах перескочить на уровень Созревания.
Очень важно уточнить один момент: каждые две недели выдаются пилюли повышения притока энергии, микстуры повышения концентрации Ци, пилюли земного духа и прочие полезные штуки. Причём выдают их, глядя на результаты. Пилюли повышения выдаются всем, но вот микстуры и пилюли земного духа лишь самым-самым, кто преуспел.
Отсюда борьба за лучшего, показать себя, что ты достоин этого.
И это и есть ответ, зачем ему личная группа — силой забирать у всех полученное или выдавливать кандидатов, забирая всё себе. И это причина, по которой до меня докопались — я слишком хорошие результаты показываю, из-за чего могу стать претендентом на получение бонусов.
Я слушал это из уст девчонки, которая пробивала дно за дном, умудрившись не только опуститься, но и сдать своих же. Хотелось вытереть об её лицо ноги.
Честно признаться, я сомневался, стоит ли ей отдавать своё ханьфу, и действительно хотел просадить ей пинка под зад и отправить гулять в лес, чтобы сама выпутывалась из всего этого дерьма, но в последний момент меня кольнула совесть. Я же сказал, что это сделаю. Не пообещал, но тем не менее разницы не было. И просто кинуть…
Я молча стянул с себя ханьфу, оставшись в одних штанах, после чего бросил одежду ей.
— Чтобы выстирала к завтрашним занятиям после себя, — холодно бросил я.
— Д-да, я… я выстираю, я всё верну, я…
— Проваливай, — бросил я, и девчонка, испуганная, что получит сейчас ещё раз, подхватила одежду и убежала, на ходу натягивая её, напоследок сверкнув спиной, на которой остался кроваво-красный след плётки-змеи.
— Что ты собираешься делать?
— Вестимо, что, — ответил я и направился к своему домику. — Денёк-другой он меня не тронет, будет бояться, что у меня крыша. Но смелость к нему рано или поздно вернётся, и этот Зэн попытается взять меня во второй раз.
И в следующий раз он будет куда жёстче и решительнее.
Люнь ничего не сказала, потому что сказать было банально нечего. Или я, или меня — это понятно каждому, кто хоть раз сталкивался с подобным. А Люнь это должно быть понятно и вовсе лучше всех, так как свою силу она получила, явно не собирая цветочки.
* * *
Эта дура вернула мне ханьфу на следующее утро, чистое и высушенное, с испугом глядя на меня и будто ожидая какой-то команды.
— А теперь уходи.
И она быстро ушла, не смея обернуться.
— А мне её жаль, — негромко сказала Люнь, глядя ей вслед, когда я уже вернулся в дом.
— Жаль? После того, как она хотела вытереть об меня ноги? Люнь, как ты думаешь, скольким она сломала жизнь прежде, чем нарвалась на Мэй и её подружек?
— Она слаба, Юнксу. Я вижу это. Слаба духом и телом. Не присоединись она к ним, наверняка стала бы ещё одной жертвой.
— И что? То есть хочешь сказать, что мне надо пожалеть чмошницу за то, что ей не хватило сил отстоять своё «я»?
— Но не всем же дано быть сильными, — упрекнула она меня.
Сказать, что это был удар по моим моральным яйцам — не сказать ничего. Люнь буквально слово в слово повторила то, что не так давно я сам доказывал Чёрной Лисице в деревне. А сейчас…
Я даже не нашёлся, что сказать против этого сначала, слишком сильно это столкнулось с моим моральным компасом. И я не смог выдавить из себя ничего умнее, чем изъезженное:
— Это другое.
— Так ли другое? — осуждающе посмотрела Люнь на меня, склонив голову вбок.
— Есть люди, у которых нет сил дать отпор, так как им это не дано. А есть мудаки.
— А есть люди, которые морально слабы. В чём разница?
— В том, что они как люди уроды.
— Не моральные уроды, Юнксу, а морально слабые люди.
— Не вижу разницы.
— Тогда в чём разница между слабыми людьми, что не могут дать отпор, и морально слабыми людьми, которые тоже не могут дать отпор?
— В том… в том, что первые будут противиться до последнего, а вторые сразу сдадутся. Одни причинят вред другим, а другие не смогут при всём желании, потому что у них внутри всё будет против этого.
— И те, и те могут присоединиться, так как иного выхода для них нет, иначе могут стать жертвами. Нет разницы, Юнксу. Зло не слабые люди, зло — это те, кто, имея силу, используют её во зло другим. И эта девушка — она лишь жертва. Морально слабая, не в состоянии дать отпор и поддавшаяся им.
— Ага, одни будут просто молчать и не участвовать, а другие кричать «бей его» с радостью, но говорить, что у них не было выбора. И пойди, разбери, кто есть кто.
Я испытывал смешанные чувства: слабые всегда становятся заложниками подобных ситуаций. С другой стороны, это был их выбор, присоединиться, поддаться ублюдкам и начать бегать у них на побегушках.
Да, девчонка не смогла стать сильной и дать отпор, как и многие другие, присоединившись к тем, кто мог дать ей защиту. И там, каким бы ты хорошим и сильным ни был, этим дерьмом так или иначе пропитываешься — я знал это лучше, чем кто-либо другой. Чего говорить о слабых, которые даже себя отстоять не могут. Но так можно оправдать абсолютно всех.
