Но даже так, делает её попытка выбраться из капкана, в который она попала, виновной в чём-то? Можно обвинять человека в том, что он зовёт на помощь?
Вот же… чёрт…
Нахрен я вообще сюда сунулся? Сидел бы, фармил на окраине леса и моральных дилемм не знал. Теперь же мало того, что пошёл на большой риск, так хочу и ещё сильнее в этом увязнуть, не до конца зная, чем это мне грозит. А сам не знаю — действительно ли это безопасно или меня разводят как лоха.
Жалость и глупость убивают одинаково эффективно — однажды мне сказал это человек, который был мне довольно близок. И тем не менее этот же самый человек из-за жалости сам взял билет на поезд в один конец, а я бегу по тем же рельсам.
Да, она может быть злым духом, может хотеть захватить моё тело, а это всё лишь цирк, но как-то не сильно в это верилось, если честно. Конечно, может она и врёт, но храм как бы абы кому не строят и святилища просто так не расставляют.
И теперь у меня нога не поднималась бросить её теперь. Да, не хватало мне хладнокровия и безразличия, чтобы просто взять и уйти.
— Сука…
Я зло сплюнул и развернулся. Как там говорили? Лучше жить в гармонии с собственным «Я», чем медленно тлеть? А, нет, это я сейчас же придумал… не суть, короче.
Призрака я застал всё там же, у стены, в которую она упёрлась лбом, из-за чего по барьеру расходились серебристые волны. Мои шаги она услышала, лишь когда я вошёл в коридор, сначала просто подняв голову, а потом уже уперевшись лицом и ладонями в стену, как дети в окно, просияв.
— Ты вернулся! Я знала, что ты меня не оставишь!
Я промолчал, что напугало её, кажется, до усрачки.
— Я… я просто хочу выбраться. Ничего дурного не замыслила!
— Откуда мне знать, что вы мне не навредите?
— Да как я наврежу-то?! — вновь, едва не срываясь на слёзы, спросила она с отчаянием в голосе. — Я же призрак!
— Будто призраки не умеют вредить людям.
— Не умеют! Иначе бы я тебя и исцелить могла!
— Да, но это пока вы не привязаны ко мне. А потом?
Призрак открыла рот, но так и замерла, пока медленно не закрыла его обратно.
— Но… но чтобы я ни сказала, всё может оказаться неправдой, верно? — расстроено спросила она. — Я ничем не заслужила такого отношения к себе.
— А чего вы заслужили? — присел я перед ней.
— Хорошего отношения и почтения, — пробормотала призрак. — Я просто хотела помогать людям… а теперь меня даже не помнят. Я учила людей искусству исцеления, я учила их любить и ухаживать друг за другом. А потом… а потом… всё рухнуло…
— Почему? — поинтересовался я.
— Люди… Им стало не нужно помогать друг другу… — она вытерла тыльной стороной руки слёзы, которые вновь побежали. Как призрак вообще может плакать, чёт я не пойму. — Куда важнее им стало стать сильнее друг друга, победить, убить… А потом пришла алхимия, и моё искусство забыли, будто оно стало не нужно. Я отдала свою свободу ради того, чтобы дать людям свет, но тьма им оказалась куда больше по душе.
Призрак протяжно шмыгнула носом.
— Ты не представляешь, каково это. Я даже не знаю, какой сейчас год, а теперь ещё и забытая…
— А если я привяжу вас и отвяжу за барьером?
— Я боюсь, что скорее всего исчезну, как исчезают другие привязанные духи, растворюсь в воздухе.
— То есть вы уже видели, как это делается?
— Не раз, — кивнула она. — И не два. Я боюсь, что тоже просто исчезну. Испарюсь, так как… я же не душа, что покидает тело, но я и не жива. Я дух, который привязан к миру живых — что-то между жизнью и смертью. Я не знаю, что будет, если меня отвязать и не привязать, а проверять боюсь.
То есть она ещё и точно не знает, исчезнет она или нет без привязки. А может её дух и вовсе отправится на тот свет как положено? Хотя да, так-то без риска и не проверишь.
— А если привязать к предмету? — предложил я.
— К кристаллу? — спросила она с сомнением. — Если другого варианта нет…
— Вы же хотите отвязаться, нет?
— Да, но я буду заперта в нём. Из одной тюрьмы в другую… — у неё такие мучения были на лице, что больно смотреть. — Но лучше кристалл, чем это подземелье. Только не потеряй меня, пожалуйста. Будет обидно провести в нём вечность вечностей.
— Вы не сможете его покинуть разве?
— Нет, кристалл впитывает энергию и не выпускает её, также он впитает и меня. А потом ты меня случайно потеряешь, и… и всё…
— Но зал, он же вас тоже впитал, разве нет? И вы сейчас здесь, передо мной, а не внутри где-то.
Призрак молча обвела зал руками.
— Он не удерживают энергию внутри как кристалл. Это моё пристанище. Зал и все храмы, что с ним связаны. Я не могу появиться там, где они сломаны, ведь я не умершая душа, но и не живая. Я дух. Когда умерла, просто зацепилась за это место, словно цепями и… вот, теперь привязана к нему. Я не знаю, что будет, если меня освободить.
— Но значит и к любому предмету так же можете привязаться?
— Не знаю, — опять ответила призрак, покачав головой. Она хоть что-то знает? — Пробовать мне боязно, вдруг испарюсь? Всё же я привязалась к месту сразу после смерти, когда была душа, а сейчас я дух как-никак.
Призрак вновь приуныла, но потом её осенило.
— Здесь есть библиотека! Ты можешь там найти, что привязать духа безопасно!
— От неё камня на камне не отесалось, а книги в труху все.
Её радостное выражение растаяло так же быстро, как и появилось.
Короче, она не знает, можно ли без последствий отвязаться и не раствориться. А проверять, понятное дело, не хочет. Ладно, можно поэкспериментировать с тем, что имеем.
Вообще, можно сначала запихнуть её в кристалл, а потом накопать что-нибудь о привязке духа. Но я до этого даже намёка не встречал на подобное, чего говорить о сейчас. Думаю, если бы это было распространено, то Чёрная Лисица бы сразу рассказала об этом. А если нет…
А если нет, то ситуация как с моим чёрным началом — о нём как бы знают, но все познания давно уже забыты. Да даже тот факт, что я не знал и о том, что может быть исцеление в этом мире, говорит о множестве потерянных знаний.
— Если я вас приму, вы подчинитесь мне?
— А?! — призрак тут же прильнула к стене. — Примешь?!
— Вопрос другой был. Подчинитесь или нет?
— Да! Да, конечно! Подчинюсь!
— То есть вас не смущает, что вы, вся великая, подчинитесь мальчишке?
— Да какая разница уже, кому?! — едва не расплакалась призрак. — Я хочу выбраться отсюда!
— Но если я погибну, то вы исчезнете, разве нет?
