Кэсси тяжёло вздохнула.
– Ну, хорошо, он нравится мне, – сдалась она. Пока мысли оставались в её голове, они казались незначимыми, не имеющими смысла. Но стоило обличить их в слова, как они словно превратились в навязчивую идею. Теперь Кэсси не могла избавиться от этого чувства. Теперь, признавшись в этом самой себе, она будто сожгла все мосты для отступления. – Полегчало?
– Я так и знала! – победно заключила Мэрил. – Теперь будем надеяться, что он объявится в колледже. Больше нельзя тянуть с этой «пассивной страстью», – она вспомнила слова Линдси. – Пора переходить в стадию активной.
– О чём ты, Мэр? Он теперь вроде как с Синди. По крайней мере, теперь все думают именно так. Я к нему и близко не подойду, не то что бы переходить в стадию «активной», – Кэсси обозначила кавычки двумя пальцами в воздухе, – страсти. Я хочу спокойно отучиться в этом колледже, а не выслушивать небылицы.
– Но ведь он не переспал с ней! К тому же ты сама виновата. Он не будет бегать за тобой вечно, он ведь парень, и у него есть… э-э… потребности.
В очередной раз Мэрил смогла его оправдать. И вопреки всему Кэсси умудрилась почувствовать себя виноватой. Мэтт ей ничем не обязан, он в праве делать, что угодно и с кем угодно. Она почти забыла, за что так злится на него, пока не вспомнила повелительный тон в трубке. Он обращается с ней как с вещью.
Как бы Кэсси этого ни хотела, но она не могла винить его за то, что когда-то он подверг её, маленькую девочку, такой опасности. Она даже сочувствовала Мэтту, особенно его брату. И быть в состоянии им хоть как-то помочь наполняло её, как она сама считала, бесполезное существование смыслом. Но это не означало, что Мэтту позволено быть таким безжалостным придурком.
– Он и не бегал за мной, – сказала Кэсси.
– Ага, – пробормотала Мэрил. Её голос становился тихим и слабым. Она засыпала.
В отличие от подруги, над Кэсси сон сжалился не сразу, заставив гонять в голове одни и те же мысли и мрачно смотреть в потолок.
Необузданный гнев переполнял всё тело. Голова кипела. Изо рта вырывался оглушительный утробный рёв. Кэсси испытывала непреодолимое желание разворотить и разрушить всё, что попадалось на глаза. Стол из прочного дерева полетел в стену. Его обломки градом обрушились на дрожащих на полу людей. Они сидели на коленях, прижавшись прикрытой руками головой к полу. Отчего-то Кэсси отчётливо осознавала, что это слуги. Однако их сложно было назвать людьми. Кожа на их руках была абсолютно серая, а костлявые, иссохшие пальцы обладали длинными острыми когтями. Лиц, которые они упорно прятали в пол, было не разглядеть. Казалось, они боялись встретиться со взглядом Кэсси.
Вскоре во всей комнате воцарился сущий хаос: повсюду были разбросаны книги, бумаги, свитки, изящная маленькая чернильница, содержимое которой пролилось на пушистый светлый ковёр, когда-то бывший шкурой дикого животного, мебель была разрушена в щепки. Но гнев всё не стихал. И его срочно надо было на кого-то излить. Тут взгляд Кэсси упал на двустворчатую дверь, по обе стороны которой вытянувшись по струнке стояли два стражника. Они выглядели строго и безучастно, и только слегка выступивший на их лицах пот выдавал страх и смятение. Теперь Кэсси была полностью убеждена в своих догадках – это не люди. Черты их лиц были животными, а ничего не выражающие глаза не естественных цветов разрезали тонкие поперечные зрачки. Пальцы, сжимающие древки копий, тоже были украшены угрожающими когтями.
Кэсси начала приближаться к одному из стражников. Его глаза, смотрящие на неё снизу вверх, уже не были безучастны. Девушка чувствовала в них дикий страх, и этот страх магнитом тянул её к себе. Внезапно Кэсси заставил остановиться промелькнувший мимо тёмный силуэт, который она заметила своим боковым зрением. Обернувшись, она не сразу поняла, что перед ней висит большое настенное зеркало – смотрящее на неё отражение вовсе ей не принадлежало. Огромный, почти в два метра ростом, монстр с мощной вздымающейся от перевозбуждения грудью и массивными завивающимися рогами, вырывающимися из-под седины длинных волос, одним ударом разбил своё отражение вдребезги. Кэсси была в панике. Она не понимала, почему находится в теле этого чудовища и что вообще происходит.
Разобравшись с зеркалом, монстр направился к своей прошлой цели. Кэсси уже догадалась о том, что собирается сделать этот озлобленный демон, но ничем не могла помочь бедному стражнику. Один резкий удар, и Кэсси почувствовала, как по руке монстра заструилась липкая кровь. Тяжёлое копьё со звоном упало на пол.
– Довольно, отец! – раздался чей-то голос. Кэсси поняла, что это адресовалось ей. Монстру.
Кэсси повернула голову и увидела стоящего в дверях паренька. На вид ему было не больше шестнадцати. На нём была надета зелёная котарди, спускающаяся до середины бедра. Стройную фигуру подчёркивал расположенный на бёдрах плетёный пояс, а ноги обтягивали узкие чёрные штаны, от колена до лодыжки обмотанные перекрещивающимися золотистыми ремешками. Длинные волосы цвета вороньего крыла были сплетены в тугую косу. Его черты лица и ядовито-зелёные глаза не казались Кэсси чужими, наоборот, она хорошо знала их.
– Неужели ты, наконец, соизволил явиться, Канненсис. – Монстр выдернул руку из живота стражника. Тот, задыхаясь от подступившей к горлу крови, тут же свалился на пол. – Приберитесь здесь, – велел Он слугам, кивнув на лужу крови, в которой сидел раненый стражник, изо всех сил сжимающий полученную рану.
Кэсси была в недоумении. Неужели перед ней действительно стоит Канненсис? Но он же совсем мальчишка!
Кэсси чувствовала, как у монстра от ярости вскипает кровь. Он еле сдерживался, чтобы не придушить сына на месте.
– Мне порядком надоели твои выходки! – прогремел монстр.
– А мне надоела эта бесконечная ложь! – незамедлительно отозвался мальчик.
Отец смерил его долгим пронзительным взглядом.
– Вы только поглядите, у кого прорезался голос, – ухмыльнулся Он. – Ты, очевидно, подзабыл, с кем разговариваешь. Может, тебе напомнить. – Отец одной рукой схватил сына за грудки и прижал к стене. Канненсис стукнулся головой и скривился от боли. Но его глаза, полные решимости, смотрели прямо в глаза отца.
Это точно был Канн. Даже если сейчас он находится в человеческом теле, его взгляд остался неизменен. Кэсси хотелось как-то помочь ему, но все попытки ослабить хватку монстра оказались тщетны. Его лапа была такая огромная и мощная, что по сравнению с ней рука Канненсиса, ухватившаяся за запястье отца, была рукой шестимесячного ребёнка.
– Не смей повышать на меня голос, – прохрипел отец. Он резко отпустил сына, ещё раз впечатав его в стену.
—Ты же знаешь, что творится за пределами дворца, отец? – произнёс Канн, когда отец повернулся к нему спиной. – Слухи ведь не врут?
Слова Канненсиса заставили монстра застыть на месте. Кэсси почувствовала, как внутри него дрогнула нить волнения, но только на мгновение. Железной хваткой обладали не только его руки, но и нервы. Однако судя по недавней необузданной ярости, терпения монстру явно недоставало.
