Теперь он улыбается во весь рот. На его левой щеке появилась ямочка, и… ладно, хорошо: он агрессивно горяч. Несмотря на рыжие волосы, или благодаря им. — Она все еще у тебя?
— Нет. Чтобы отпраздновать, я напилась в баре, где не проверяли документы, и в итоге оставила ее в каком — то студенческом братстве Университета Джорджии. Я не хотела возвращаться, потому что там страшно, поэтому я отказалась от Рути и просто собирала электронный манипулятор для выпускного экзамена по робототехнике. — Я вздыхаю и смотрю вдаль. — Мне понадобится много терапии, прежде чем я смогу стать матерью.
Он хихикает. Звук низкий, теплый, возможно, даже вызывающий дрожь. Мне нужна секунда, чтобы перегруппироваться.
Я поняла — в какой — то момент нашей пятиминутной прогулки сюда, вероятно, когда он нахмурился, чтобы запугать охранника, который пропустил меня внутрь, несмотря на отсутствие у меня документов, — причину, по которой я не могу точно определить Йена. Он, очень просто, представляет собой невиданную доселе смесь миловидности и непреодолимой мужественности. У него сложная, многослойная атмосфера. В нем одновременно звучат слова: — Не зли меня, потому что я не выхожу из себя, — и: — Мэм, позвольте мне отнести для вас продукты.
Это не мое обычное занятие, совсем нет. Мне нравится флирт, мне нравится секс, мне нравится общаться с людьми, но я очень, очень разборчива в выборе партнеров. Не нужно многого, чтобы отвратить меня от кого — то, и я тяготею почти исключительно к жизнерадостным, спонтанным, любящим веселье типам. Мне нравятся экстраверты, которые любят пошутить и с которыми легко общаться, чем меньше напряженности, тем лучше. Йен кажется диаметральной противоположностью этому, и все же… И все же, даже я вижу, что в нем есть что — то фундаментально привлекательное. Попробовала бы я подцепить его в баре? Хм. Неясно.
Попытаюсь ли я подцепить его после окончания этого информационного интервью? Хм. Тоже неясно. Я знаю, что сказала, что не буду, но… все меняется.
— Хорошо. Теперь мой вопрос. Мара — Мара Флойд, твоя двоюродная сестра или что — то вроде того, сказала, что ты работал непосредственно в команде 'Кьюриосити'? — Он кивает. — Но тебе было сколько? Восемнадцать?
— Примерно в этом возрасте, да.
— Ты был стажером?
Он делает паузу, прежде чем покачать головой, но не уточняет.
— Так ты просто… случайно оказался в управлении полетами? Отдыхал со своими космическими братьями, пока они сажали свой ровер с дистанционным управлением на Марс?
Его губы дергаются. — Я был членом команды.
— Членом команды в восемнадцать лет? — Моя бровь приподнимается, и он отводит взгляд.
— Я… закончил школу раньше.
— Среднюю школу? Или колледж?
Молчание. — И то, и другое.
— Понятно.
Он коротко почесывает шею, и снова возникает ощущение, что он не совсем привык к тому, что ему задают вопросы о себе. Что большинство людей, взглянув на него, решают, что он слишком замкнут и отстранен, и отказываются от попыток понять его.
Я изучаю его, любопытная как никогда. — Итак… Ты был одним из тех детей, которые были очень развиты для своего возраста и пропустил полдюжины классов? А потом, в конце концов, вступил в ряды рабочей силы, будучи еще смехотворно молодым? — И, возможно, твое психосоциальное развитие все еще продолжалось, но ты никогда не общался в профессиональной или академической среде с людьми твоей возрастной группы, только с теми, кто намного старше тебя, которые, скорее всего, избегали тебя и были немного напуганы твоим интеллектом и успехом, что означало быть нечетным человеком на протяжении всего периода твоего становления и иметь 401(k) до первого свидания?
Его глаза расширяются. — Я… Да. Ты тоже была такой?
Я смеюсь. — О нет. Я была полной тупицей. И до сих пор ей остаюсь, по большей части. Я просто подумала, что это может быть хорошей догадкой. — Это тоже подходит под его образ. Он не выглядит неуверенным в себе, не совсем, но он осторожен. Замкнут.
Я откидываюсь на спинку стула, чувствуя волнение от того, что разгадала его загадку. Обычно я не настолько увлечена выяснением предыстории каждого, кого встречаю, но Йен просто интересен.
Нет. Он очарователен.
— Итак, как все прошло?
Он моргает. — Как что?
— Быть там с управлением полетом, когда Curiosity приземлился. Как это было?
Его выражение лица мгновенно меняется. — Это было… — Он смотрит вниз на свои ноги, как будто вспоминая. Он выглядит потрясенным.
— Так хорошо?
— Да. Это было… Да. — Он снова хихикает. Боже, это действительно звучит здорово.
— Это выглядело так. Из телевизора, я имею в виду.
— Ты смотрела его?
— Да. Я была на Восточном побережье, поэтому не спала допоздна и все такое. Смотрела на небо из окна своей спальни и немного поплакала.
Он кивает, и вдруг изучает меня. — Так вот почему ты учишься в аспирантуре? Ты хочешь работать над будущими марсоходами?
— Это было бы потрясающе. Но подойдет все, что связано с исследованием космоса.
— НАСА может очень пригодиться твое умение решать лабиринты. — У него снова появилась ямочка, и я смеюсь.
— Эй, я могу делать и другие вещи. Например… — Я указываю на третий монитор на столе, самый дальний от меня. На нем отображается часть кода, с которым Йен еще не ознакомил меня. — Хочешь, я помогу тебе отладить это? — Он бросает на меня растерянный взгляд. — Что? Это код. Всегда приятно иметь вторую пару глаз.
— Ты не должна…
— В пятой строке ошибка.
Он хмурится. Затем он сканирует код в течение секунды. Затем он поворачивается ко мне, к монитору и снова ко мне, еще больше нахмурившись. Я напрягаюсь, наполовину ожидая, что он начнет защищаться и отрицать ошибку. Я знакома с разрушающимся мужским эго, и я уверена, что именно так поступил бы любой из парней в моем аспирантском классе. Но Йен удивляет меня: он кивает, исправляет ошибку, на которую я указала, и выглядит не иначе как благодарным.
Ух ты. Мужчина — инженер, который не засранец. Планка довольно низкая, но, тем не менее, я впечатлена.
— Ты действительно готова пройтись со мной по остальной части кода? — осторожно спрашивает он, удивляя меня еще больше. Контраст между его мягким тоном и тем, насколько… насколько он большой и осторожный, почти заставляет меня улыбаться. — Это обходной путь для устранения двухсекундной задержки при наведении. Я собирался попросить одного из моих инженеров в Хьюстоне провести отладку, но…
— Я тебя поняла. — Я подкатываю свое кресло ближе к креслу Йена. Мое колено прижимается к его колену, и я почти автоматически отодвигаю его, но в долю секунды решаю оставить его там.
Своего рода эксперимент. Испытание.
