— Не отвлекайтесь, миледи, — вывел её из воспоминаний строгий низкий голос сестры Эстер. — Повторите-ка мне четвёртую Божью заповедь.
— Почитай своего отца и свою мать, — буркнула Кристина, закатив глаза, и осторожно убрала под белую ленточку выбившуюся прядку.
— Громче и чётче! Выпрямите спину, положите руки на колени. Будьте смиренны, произнося слова, данные Богом нам, ничтожным его детям!
— Почитай своего отца и свою мать! — повторила она громче и выразительнее, но сестра Эстер всё равно осталась недовольна.
Она сложила руки на груди и вздохнула.
— Я вижу, что вам скучно, миледи, — призналась она, — но это важно знать. Даже важнее, чем светские законы. Потому что они меняются, одни появляются, а другие уходят в небытие… Порой они переписываются до неузнаваемости, их суть меняется на противоположную… А закон Божий остаётся единым на все времена.
— Я понимаю, — кивнула Кристина. Свод светских законов она, конечно, тоже изучала, но знала пока не так хорошо. Хотя бы потому, что закон Божий помещался в одной, пусть и толстой книге, а вот законы Драффарии с трудом укладывались в несколько томов, к тому же к ним то и дело подписывались новые, а старые — зачёркивались.
— Ещё немного, и вы сможете пойти отдохнуть, — вдруг улыбнулась сестра Эстер, поглядев в окно: солнце только-только подплыло к центру неба. С каждым днём оно становилось всё светлее и теплее, и Кристина рада была ощущать пришедшую наконец весну. Она скучала по теплу и свету, по зелени трав и лесов, по бескрайнему голубому небу — обязательно чистому, без туч, без единого облачка! И вот эти дни начали наступать. Хотелось верить, что на севере — там, где сейчас отец — тоже теплеет, что там нет холодов и дождей.
— Простите, благословенная сестра, — раздался вдруг голос господина Гленна со стороны дверей. Кристина, задумавшись о весне, не заметила, как он зашёл в библиотеку. Впрочем, у него всегда была тихая походка, хотя его трость обычно громко стучала по полу. — Простите, что отвлекаю, но сегодня я хотел бы забрать её милость пораньше. Нам нужно кое-что обсудить.
— Как же, знаю… — закатила глаза монахиня. — Богопротивное колдовство — вот чем вы хотите её увлечь.
— Вовсе нет, — спокойно отозвался господин Гленн, хотя Кристина, конечно, разозлилась: сестра Эстер часто ругала магию, уверенная, что единственный, кто имеет право творить «волшебство», — это Господь. Однако официально церковь магию не запрещала и магов не преследовала, поэтому монахиня ничего не могла сделать, лишь постоянно советовала Кристине не злоупотреблять ворожбой. — Мне нужно обсудить с ней дела по хозяйству, это не терпит отлагательств.
— А магией мы будем заниматься вечером! — заявила Кристина, поднимаясь со стула. — Когда взойдёт луна и ночные духи слетятся на мой зов! — Она с трудом сдержалась, чтобы не показать язык.
— Не стоит шутить с Дьяволом, юная леди, — покачала головой сестра Эстер.
Кристина и господин Гленн вышли из библиотеки и направились по тёмным, узким коридорам Эори, в которых царили покой и тишина, нарушаемая лишь мерным постукиванием трости и каблуков. Вдоль стен горело несколько факелов, но они давали не так много света, поэтому приходилось вглядываться в сумрак, чтобы не пропустить нужный поворот, дверь или лестницу.
— Гостевое крыло после того, как там пожило такое количество гостей, нуждается в ремонте, — заговорил господин Гленн — как всегда, негромко и вкрадчиво.
— Оно давно нуждается в ремонте, — усмехнулась Кристина. — Я распоряжусь. Что ещё?
— Капитан Фостер сокрушается, что в гвардии не хватает людей.
— Что же делать? — встрепенулась она. — Почти все здоровые мужчины ушли на войну, где нам брать солдат?
— Можно поискать по окраинам и сёлам, — пожал плечами он. — Или набрать мальчишек, подростков… Их, конечно, придётся долго обучать, но на безрыбье… — Его тонкие губы на миг искривила ухмылка. — В конце концов, пока Эори вроде ничто не угрожает, мы можем позволить себе сократить количество боеспособных гвардейцев, а новых отправить на обучение.
— Мне вообще всюду людей не хватает, — призналась Кристина сокрушённым тоном. — Скоро сама пойду на кухню хлеб замешивать! — И она, будто в подтверждение своих слов, закатала рукава бежевого шёлкового платья.
— Ну, кухарок найти легче, — отозвался господин Гленн, — всё-таки женщины в большинстве своём на войну не уходят.
— Одну служанку, Ами, по совету лекаря забрали, — возразила Кристина, вздохнув. — Она хорошо разбирается в травах, может там лекарства варить, лекарям помогать… А, кстати, лекаря нам тоже нужно будет найти! Брат Даррен ушёл на войну, а брат Грэг один не справится, он уже стар и сам нуждается в лечении. — Лекари в их замке тоже были монахами, присланными из северной обители на послушание. И если брат Даррен был ещё молод и полон сил, то брат Грэг в силу возраста стремительно слабел, поэтому он остался в замке и не ушёл на войну вместе с армией.
— Я тоже, как видите, не так молод, — снова усмехнулся Гленн, — а справляюсь, по-моему, неплохо. Но вы права, дорогая. У вас прекрасно получается планировать все дела, и я уверен, что скоро вы с ними расправитесь. Когда вы займёте трон отца, из вас выйдет прекрасная правительница.
Кристина вздрогнула.
Конечно, она часто думала об этом. Она была единственной наследницей рода Коллинзов: сыновей у лорда Джеймса не было, ибо после смерти леди Лилиан он больше ни разу не женился, поддавшись на уговоры дочери не приводить в дом чужую женщину. Поэтому Кристина прекрасно осознавала, что рано или поздно ей придётся занять место отца, постоянно готовила себя к этому, настраивала… Но всё же она не ждала этого часа, как можно было подумать. Отец был дорог ей. Она до сих пор не оправилась после потери матери, и теперь, отправив лорда Джеймса на войну, тихонько молилась ночами, чтобы он вернулся живым и здоровым и правил Нолдом ещё много лет. Да, она хотела стать правительницей, но чем позже это случится, тем лучше.
— Я очень надеюсь, что займу место его милости лорда-отца не столь скоро, — сказала Кристина, набрав в грудь побольше воздуха.
— О, конечно. Поверьте, миледи, я не имел в виду ничего плохого, — ответил Гленн.
Глава 4
К концу новаса* бьёльнская часть войска миновала замок барона Клауда: тот, будучи гостепреимным хозяином, предлагал остановиться у него — конечно, не всей армии, хотя бы командющим и рыцарям, — но пришлось отказать. Разведка доложила о большом вооружённом фарелльском отряде, что расположился в пятидесяти километрах севернее от Клауда, и насчитала там не менее четырёх тысяч человек.
— Нельзя позволить им дойти до Клауда и взять его в осаду, — сказал Генрих: был вечер, и они собрали небольшой военный совет в его шатре. — Нас не так много, и мы не знаем, когда нолдийцы и шингстенцы смогут прийти к нам на помощь. Поэтому мы отгоним фарелльцев отсюда, погоним их севернее, к Ледяному мосту. Пока это всё, что мы можем сделать самостоятельно, — добавил он со вздохом, внимательно посмотрев на разложенную на столе потрёпанную карту Нолда, которую освещали маленькие, почти прогоревшие свечи.
