– Не ручайся так смело за полнолуние.
Логан побледнел.
– Ты прав…
– Но в полнолуние будешь не ты. Так что забудь. Это уже другое.
Карл, наконец, обернул голову и поднял взгляд к мужчине.
– Но это был первый и последний раз. Я сбежал от них не для того, чтобы меня бил кто-то другой.
– Я понимаю.
Казалось, это Карл был старше, чем Логан, мужчина чувствовал себя под расстрелом этих пронизывающих глаз. И мальчишка это, очевидно, почувствовал. Потому что в следующий момент взял из рук Логана очищенную картошку и начал ее надкусывать.
– Осторожно, горячая, – успел выдохнуть Логан, наконец, с усталой улыбкой. Молчать в обществе этого ребенка было невыносимо. Возможно, причина крылась в том, что он уже не был ребенком.
Глава 4
Начало холодать, плюсом они двигались на север, погода переставала радовать солнечными днями. Поселения стали дальше расположены друг от друга, чащи стали принципиально другими, появились карсты. Под ногами были топи, переходившие в твердую поверхность лишь на редких клочках.
Они следовали путем, которым, кажется, никто никогда не шел.
Карл не задавал вопросов. Он просто шел за Логаном, доверяя ему. Верней, даже не доверяя – ему просто было неважно, куда идти. Лишь бы подальше от той деревни, от того поселения. Где его все так ненавидели. Мальчишка постепенно обучался хитростям дикой жизни, учился охотиться, ориентироваться, держать удар, когда Логан решал устроить ему тренировки. Заканчивались они, как правило, тем, что разъяренный, раскрасневшийся Карл бросался на глыбу-Логана как лягушонок, а тот просто останавливал его, выставив вперед руку, в которую каждый раз впечатывался мальчишка. Когда гнев Карла утихал, Логан хихикал и даже просил прощения. Карл был уверен, что обязательно накостыляет наставнику, когда вырастет.
Они добрались до лагун. Возле скал, испещренных разными слоями пород, находились чарующие, мрачные заводи, уже местами покрытые льдом. Карлу и Логану предстояло долго идти по побережью, чтобы добраться до нужного им языка земли. На неделю пейзаж серого, дикого, но потому такого сказочного фьорда стал привычным фоном путешествия. Логан легко находил рыбу, Карл же искал ракушки и водоросли после отлива в маленьких заводях между породами, которые с веками вымыла вода, образовав чаши, от крошечных до больших. Логан умудрялся приготовить водоросли на простом костре с соленой водой так, что их можно было есть. Поэтому они не голодали, да и Карл привык недоедать, а Логану еда была нужна значительно реже. Проблема была одна: холод.
Холод наступал, с каждым днем рыба отходила все дальше от берега, а лед, напротив, приближался. И в одно утро Карл уже не смог достать ракушку из водяной чаши, которая была покрыта льдом. Мальчишка сел возле нее, начав просто смотреть на то, как серое, тяжелое небо отражается на дне обледеневшей породы. Ветер пускал по глади зеркала рябь – поверх ледяной корки была вода. Ночью она промерзала, а днем подтаивала на поверхности. Так и получались причудливые наросты, встречавшиеся то там, то здесь на их пути. Карл получше укутался в огромный, безразмерный свитер, в котором утопал, и спрятал нижнюю часть лица в большом шарфе, который был трижды обмотан вокруг его шеи. Он слез с выступа обломка породы и сел возле него, подобрав под себя ноги.
Тишина оглушала. Был слышен только легкий, едва уловимый свист ветра. Ему здесь было раздолье, не на что было натыкаться – знай себе огибай невысокие огрызки пород и карста. Вдали простиралась покрытая льдом вода. Что это было, просто фьорд, море, океан? Карл не знал. Он уже не знал, где они находились. Он никогда не жаловался, изредка ворчал, но не на условия. Но и благодарности Логан от него не слышал. Хотя в последнее время, с того дня, как они пришли к фьорду, во взгляде мальчишки что-то изменилось. Шепот ветра убаюкивал, тепло свитера согревало и давало уверенности в том, что Карл не замерзнет – поэтому действительно захотелось спать. Но он не моргая смотрел на горизонт, жадно пожирая взглядом окружавшую его природу. Такую холодную, такую лютую и неприветливую, такую дикую.
– Что, задумался о смысле жизни?
Возле Карла опустился Логан. Карл услышал его шаги задолго до того, как мужчина пришел – под мощными ногами Логана хрустели маленькие камушки-осколки. Мужчина, к слову, был в одной рубахе, поверх которой была накинута его привычная жилетка. Он согнул ноги, обхватив их руками.
– Да, неприветливое местечко. Но да ничего. Тут бывает ночами красиво, когда не все такое серое. Скоро выберемся к поселению, не переживай.
– Красиво.
– М?
Логан удивленно взглянул на Карла. Тот в последнее время совсем затих. Мальчишка продолжал смотреть вдаль слегка покрасневшими от холода и ветра глазами.
– Здесь красиво. Я ничего не видел, кроме поселения. И чащи. А тут… холод. Он такой красивый.
Он бы хотел сказать многое. Но сдерживала его замкнутость и неумение красиво говорить. Отсутствие привычки в принципе говорить много. Да, он ничего в этой жизни не знал. А сейчас, вот уже несколько месяцев, ему открывался новый мир. Такой разный, такой необъятный. Это пугало, безумно. Он всегда чувствовал себя слегка потерянным, никому не нужным, выброшенным. А теперь, сравнивая себя с этими бескрайними просторами, он и вовсе терял ощущение собственной сколько-нибудь важности. Оно бы угнетало – если бы так не завораживало.
– Странно… я думал, тебе здесь жутко. А ты спокойно убегаешь по утрам один, искать ракушки.
– Все замерзло.
– Ну да… уходить надо. Еды уже толком не найдем. Сегодня еще день-ночь пути, завтра к вечеру должны выйти к лесам.
– Я хочу остаться здесь.
Логан насторожился, сев лицом к Карлу, начав вглядываться в его профиль. Рыжие волосы трепал ветер, взгляд карих глаз был расфокусирован, но осознан.
– Здесь я уже никому и никогда не помешаю. Ни тебе, ни людям. Никому. Не увижу лишнего. Буду… ходить по этому леднику, собирать камни. Потом найду какую-нибудь красивую пещеру – и останусь там. Скоро ведь зима, Логан. Значит… ждать недолго. Я замерзну.
Карл замолчал, кажется, впервые назвав наставника по имени с такой интонацией. Он говорил настолько спокойно, что у Логана по спине пробежались мурашки. Этот ребенок так невозмутимо говорил о самоубийстве, что становилось страшно. Так неужели было ошибкой спасать его тогда?..
– Нет.
Взгляд Карла слегка дрогнул, он не ожидал – его сдавили в объятиях.
– Нет, Карл. Это всего лишь глупое влияние вечной серости. Да, в этой серости и есть красота, но она быстро примелькается, если не будет в ней таких ярких маленький вкраплений. С жизнью так же, Карл. Она в целом состоит из серой повседневности, охоты на еду, борьбы за выживание – но есть яркие моменты. И ради них надо жить! Дай себе шанс. Не недооценивай себя. Никто и никогда не говорил тебе про твою ценность. А ведь ты бесценен, звереныш. Нет… Ты не звереныш. Ты человек. Просто пока маленький.
