Папа Саша на выходе вложил мне в руку кредитку и ПИН-код, сказав, чтобы не стеснялась в расходах. Я искренне поблагодарила и пообещала все вернуть. С этого момента началась моя самостоятельная жизнь. Я перешла на график пять через два и усердно работала.
На меня накидывали все больше и больше обязанностей. И я моталась по этажам, усмиряя нерадивых арендаторов. Кто же справится лучше, чем улыбчивая симпатичная девушка с вечными шутками-прибаутками да нескончаемой энергией? Через два года в мое управление (как же гордо звучит) попало семиэтажное офисное здание.
Теперь мне приходилось координировать рабочих, уборщиц, сантехников, охрану, девочек с ресепшена. Всех, всех, всех, кто поддерживал жизнь в здании.
А самое главное: «Улыбаться. Широко и искренне». Как говорит Герасимов – хозяин и мой непосредственный начальник.
Улыбаемся и пашем – мое кредо последние три года. И знаете? Я рада, что так все сложилось. Я люблю свою работу.
***
Воспоминания прервал телефонный звонок.
– Алло. Да, Танюша, что-то случилось?
– Нет, Мария Викторовна. Но Герасимов срочно просит какие-то договоры. Говорит, они у вас.
– До утра не потерпит? Мне на этом… семинаре по обмену премудростями весь мозг съели, а еще за Леркой ехать.
– Не потерпит, Мария Викторовна! – услышала крик Герасимова.
«Вот же черт! Ну, зачем же ты, Танюша, громкую связь включила?» – я застонала про себя.
– Я вас поняла, Павел Петрович. Буду через сорок минут.
Вот и все, прощай четырехдневный незапланированный отпуск под названием «Целесообразное управление кадрами и еще что-то там». На третий день обучения пришло осознание, что больше премудростей в мою и без того мудрую голову уже не влезет. И я, благодарная Павлу Петровичу, посапывала на задних рядах. Но всему хорошему приходит конец…
– Так-с, а это что за смертник встал на мое место?!
На парковочном месте для моей «девочки» громоздился просто до неприличия огромный внедорожник. Паркуясь рядом, я рассматриваю столичные номера.
– Ну, кто бы сомневался…
Быстрее бы отдать документы и смыться домой.
Я подбегаю к стойке ресепшна.
– День добрый, ребята. Все хорошо?
– Да, Мария Викторовна, – отвечает Вадим и возвращает взгляд на экраны, сканируя происходящее.
– Танюша, у меня к тебе два вопроса. Где Герасимов? И какого лешего заняли мое парковочное место? – я взрываюсь.
– Герасимов у себя, а…
Я не даю Татьяне договорить:
– Нет, ты видела этого монстра на стоянке?! В нем жить можно. И зачем такие машины покупают? Он же два места занимает, – брюзжу, как бабулька у подъезда. – Интересно, а за рулем папик с пузом в три обхвата или мажор-красавчик, а, может быть, тупица-качок?! – шиплю я Тане.
Татьяна смотрит на меня глазищами-блюдцами и не поймет, смеяться или бояться.
А я наклоняюсь ниже и четко шепчу, но чтобы Вадим не услышал:
– А знаешь, существует теория о том, что большие машины, покупают мальчики, с ма-а-аленькими… ну, ты меня поняла.
Таня уже в голос хихикает, а глаза у нее становятся еще больше.
Я же не могу заставить себя прекратить свой стенд-ап и спрашиваю:
– Танюш, кому отдали мое место? И куда ставить мою «девочку»? – сокрушаюсь пуще прежнего.
– Тут написано, – девушка указывает на список. – Смирнову Ярославу Витальевичу.
Я выпрямляюсь и громко спрашиваю:
– И где этот Ярик Виталькович?
– Я здесь, – слышу злющий мужской голос за спиной.
Тут-то мне и поплохело.
Поворачиваться боюсь и начинаю судорожно соображать, что делать? А самое главное, как долго хозяин монстра стоит за спиной. Судя по тому, что Татьяна сидит и не моргает, уже давно. Шансы выйти сухой из воды минимальны. И хоть бы подмигнула или кашлянула, Танюша, нет же… Вот Павлик Морозов в юбке. За один день два раза так подставить.
Говорила мне мама Лена: «Не помрешь ты своей смертью, если за языком следить не будешь». Видимо, время и пришло.
Пора посмотреть своим страхам в лицо.
Я медленно разворачиваюсь на пятках и буквально утыкаюсь в гору. Вообще законно быть таким огромным?
– Добрый день, господин Смирнов, – улыбаюсь я широко. Еще чуть-чуть и уголки моих губ должны встретиться на затылке. – Прошу прощения, я очень тороплюсь.
И ничего лучше, чем позорно убежать в сторону дамской комнаты, в голову мне не приходит.
Слышу за спиной рык:
– Стоять!
Пф-ф-ф. Ну, конечно, Ярик Виталькович. Я же дура.
Я прибавляю хода и скрываюсь в туалете.
М-да, неловкая ситуация вышла.
Я начинаю прикидывать, как быстро господину Смирнову перехочется меня удавить, и понимаю, что влипла по самые булки. Но через пять минут мне все же придется выйти, иначе меня удавит Герасимов.
«Хорошо, что господин Смирнов воспитан и не заперся в дамский клозет, Мария», – замечает мой внутренний голос.
И сразу после этих слов в моей голове… распахивается дверь! Я начинаю читать «Отче наш», когда замечаю, что это кто-то из посетителей.
Пронесло… Давно же я так не вляпывалась.
«Ты его видела? Он же тебя одной левой, как куренка, за шею схватит, и прости-прощай», – продолжает нагнетать мой внутренний голос.
– Так, ладно, мыслим здраво. Он взрослый мужчина, скорее всего, умный. Нечего ему околачиваться рядом с дамским туалетом. Забыл уже все обиды да запрыгнул на своего огромного коня и скрылся в закат, – шепчу себе под нос.
Я посмотрела на себя в зеркало, поправила волосы, улыбнулась.
Что-то криво вышло.
Надела рюкзак и открыла дверь.
Финита ля комедия.
Меня крепко хватают за плечи и отворачивают от ресепшена, загораживая обзор.
– Добегалась! – торжествуя, произносит господин Смирнов.
Изо всех сил я упираюсь в мужскую грудь, стараясь не прижиматься к горячему торсу.
– Добегалась, – обреченно выдыхаю.
Я поднимаю взгляд, решив, что ворот рубашки и крепкую шею уже рассмотрела в мельчайших подробностях.
«Красивый, – замечаю про себя. – Достойный экземпляр представителя мужского пола».
Глаза орехового цвета смотрят на меня недобро, четко очерченные губы что-то произносят, и я наконец разбираю слова.
– Так что ты говорила про размеры?
И тут одной рукой Смирнов притягивает меня за талию, а второй хватает мою подрагивающую кисть и накрывает ею свое достоинство.
