– Боишься, что еще что-то расскажут?
Теперь хотя бы стало ясно, почему он так кипятится.
– Нет. Боюсь, что ты, не спросив у меня, сделаешь выводы, – на последних словах Яр повысил голос, выхватил ложку из моих рук, звонко положил ее на стол.
– Ты выгнал свою беременную девушку? – спросила я, не желая ходить вокруг да около.
– Да.
– Мне больше нечего у тебя спрашивать.
Смирнов мерил шагами комнату, останавливался, смотрел на меня, а потом продолжал движение. В кухню вошла Елена с подносом в руках. Оценив ситуацию, она оставила ношу у раковины и молча вышла.
– Это был не мой ребенок, – выдавил из себя Яр, – не делай из меня чудовище! – Он устало сел напротив меня.
– Прости, – негромко сказала я.
Почему подобная мысль не посетила меня сразу, настолько очевидная причина и не пришла в голову? Одновременно я испытала чувство облегчения и стыда за свои домыслы.
– Никто не знает, я не пускался в объяснения перед знакомыми. А что она наговорила, меня мало интересует.
Оставив чашку с чаем на столе, я забралась к Смирнову на колени.
– Прости.
– Сам виноват, оставил с двумя сплетницами. Надеюсь, больше ничего не успели рассказать?
– Только то, что ты не любишь сигаретный дым, – я неловко улыбнулась. Смирнов возмущенно засопел. – Удивительно! Раньше бы у меня уже поджилки тряслись, от твоего злобного пыхтения, а сейчас только смех разбирает.
– Издеваешься, да? – недоверчиво спросил он.
– И не думала. Ты бы знал, как я перетрусила, когда первый раз увидела тебя. Думала, что ты меня придушишь, если догонишь, – удобнее устроившись на коленях мужчины, мечтательно произнесла. – Эх, даже спасибо той даме, что приложила тебя по затылку, не успела сказать.
– Все-таки издеваешься…
Возмущенный вид Ярослава веселил меня еще больше, хохот разбирал с такой силой, что я не могла остановиться.
– Нет, честное слово. – Я приложила руку к груди в районе сердца. – Можешь нашего охранника спросить, Вадима. Он камеру на стоянке отключал, пока я живописью занималась.
– Ну, знаешь, это говорит лишь о том, что ты умна, а никак не о страхе.
– Так я от страха поумнела, а до этого… ты бы меня видел, прискорбное зрелище!
– Ты мне зубы не заговаривай! – Смеясь, Смирнов подхватил меня на руки. – Идем спать.
– Как спать? Только девять вечера.
– Сказал спать, значит – спать. – Перекинув меня через плечо, он направился к выходу из кухни.
– Ай, не тряси, из меня так мороженое выпадет. – Опасаясь за ужин, я болталась на плече Смирнова.
– Если выпадет, Елена уберет. – Яр кивнул головой в сторону женщины, которая наводила порядок в гостиной.
– Спокойной ночи, – неловко выдавила я из себя извиняющимся тоном.
– Спокойной ночи, – услышала вслед.
***
Воскресное утро было пасмурным и дождливым, выбираться из постели желания не было. С закрытыми глазами одной рукой ощупывала пустую половину кровати рядом с собой. Хорошенько потянувшись, перевернулась на правый бок и закрыла глаза. Сон не шел.
И что тебе не спится? Выходной же, никто не придет лупасить тебя пультом, чтобы включила «Лапунцель». Я лениво села на кровати и, не открывая глаз, поплелась в душ. Вспомнив о том, что, возможно, мы не одни в квартире, отбросила мысль о халате и решила одеться в брюки и блузку. Заглянув в кабинет Смирнова, услышала отборные ругательства в чей-то адрес, помахав рукой в знак приветствия и не дожидаясь ответа, сбежала на кухню, от греха подальше.
Присутствия домработницы не обнаружила. Наверное, выходной в воскресенье. Это и к лучшему, при ней я испытывала чувство неловкости. Включив музыку на своем телефоне и надев наушники, начала творить завтрак.
Я разбила яйца на сковородку, перемешивая белок на скворчащем масле, сделала очередное па и подпевала. В наушниках пела Мадонна. Задавая настроение пасмурному утру, ритмичная мелодия не давала моему телу расслабляться, пуская его в пляс с новой силой. Пританцовывая и повиливая попой, я раскладывала омлет по тарелкам, в эффектном подкате на носках по гладко отполированному полу оказалась у чайника и, с чувством распевая припев, разливала кипяток по кружкам.
Вместе с последними аккордами композиции звучно поставила чайник о столешницу и, откинув голову назад, раскинула руки в стороны, пародируя исполнителей, окончивших свое выступление на сцене. За спиной послышались аплодисменты. Одновременно поворачиваясь к зрителю и вынимая наушники, я с сожалением подумала о том, что стоило закончить свой тур по кухне еще около холодильника.
За столом вальяжно развалился Яр и, судя по позе, наблюдал уже давно, на лице была довольная широкая улыбка.
– Это было шика-а-арно! – издеваясь, растягивал он слова. – А что ты исполняла, стесняюсь спросить? – спросил со смехом.
Расставляя тарелки, я посмотрела на Смирнова таким убийственным взглядом, на какой только была способна. Как можно было не узнать Мадонну?
– Я предупреждала, что певица из меня так себе, – пробурчала я себе под нос.
Притянув к себе тарелку, мой непрошенный зритель споро закидывал омлет в рот и хохотал, бросая на меня взгляды.
– Не обижайся, Машуль, но, если бы ты пришла ко мне в кабинет и сразу решила исполнить что-либо а капелла, я, не раздумывая, подписал бы договор. Даже с утроенной арендной платой… А-а-ай.
Точно в цель попала запущенная мной конфета.
– Еще слово, и получишь зефиром, – пригрозила я, демонстрируя вазочку со сладостями, стоящую рядом со мной.
Смирнов замолчал, но по глазам было видно, что созрела шутка, и она срочно просила выхода. Аккуратно положив вилку на стол, он покосился на вазочку с зефиром и выпалил как на духу:
– Твое пение можно приравнять к самым бесчеловечным пыткам! – Сорвался с места и попытался скрыться на балконе.
Зефирный снаряд догнал обидчика, когда тот пытался проскочить в полуоткрытую дверь. Смирнов, изображая смертельное ранение, подволакивая ногу, шел с повинной обратно к столу.
– Прости, я не смог сдержаться. – С невинным взглядом и видавшем виды зефиром в руках плюхнулся на свой стул. Смачно откусив сладость, мужчина расплылся в улыбке.
– Фу-у-у, он же валялся на полу.
– И не только. Еще ты им попала мне прямо в… – Он указал пальцем на свою пятую точку.
– А раньше я тебя считала серьезным человеком, – приложив ладонь ко лбу, я театрально сокрушалась.
– Добрый день, Ярослав Витальевич и Мария Викторовна, – эта простая фраза удивила и застала нас врасплох. В дверном проеме с пакетами в руках стояла улыбающаяся Елена.
