Эльта собрала вещи и вышла на палубу. Капитан подошёл к ней.
– Поедем к Бетинке вместе. «Альбатрос» сейчас уйдёт в Менкест, у меня там дела. От Бетинки я уеду туда. Завтра поднимем якорь и отправимся дальше.
Эльта хотела спросить: «А я?» – но решила, что ещё не время.
Появился Яник в своей обычной городской одежде.
– Готов? – спросил капитан. – Тогда вперёд.
Эльте было нестерпимо жаль расставаться с «Альбатросом». Сели в шлюпку. Капитан молчал, Яник за всё время пути до берега не проронил ни слова, и Эльта тоже ничего не говорила, глядя на небольшие синие волны. Вдруг над водой совсем рядом со шлюпкой мелькнула знакомая птичка – словно невидимая рука плеснула туда малиновой краской. Не успела Эльта удивиться, как птичка бесследно исчезла.
Эльта невольно подалась вперёд и стала смотреть по сторонам. Яник вопросительно взглянул на неё. Она кивнула, он понимающе кивнул в ответ и нахмурился. Всё это не ускользнуло от внимания капитана.
– Что такое? – спросил он.
– Мне обязательно нужно с вами поговорить, – призналась Эльта. – Со мной происходит что-то странное.
– Сейчас на берегу разберёмся, – сказал капитан. – Ничего странного тут не должно происходить. У всего есть объяснение.
Они высадились на залитый солнцем берег. Капитан отправил шлюпку назад и велел «Альбатросу» немедленно идти в Менкест, пообещав, что вернётся на бриг вечером.
– Что происходит? – спросил он у Эльты, когда они не спеша пошли наверх, к домам.
– Птичка! Удивительная малиновая птичка. Я вижу её – а больше никто не видит. И она исчезает без следа.
На лице капитана отразилось недоумение, и Эльта подробно рассказала обо всём, что видела за эти дни.
– Она пыталась и мне её показать, – вставил Яник.
– Эльта, – поправил капитан. – Когда говоришь о ком-то в его присутствии, надо называть его по имени.
– Эльта, – повторил Яник. – Пыталась мне показать. Но не вышло, я ничего не увидел. И перо исчезло!
Капитан задумчиво погладил усы.
– Кажется, я знаю, что это, – наконец произнёс он. – Это воспоминание.
– Воспоминание? – переспросила Эльта.
– Да. Ты ведь видела птичку только на «Альбатросе»?
– Ещё в шлюпке. То есть около шлюпки. Только что.
– Шлюпка – часть «Альбатроса».
– Да, тогда только там…
– Видишь ли, «Альбатрос» – особое судно, он часто ходит на Остров и пересекает незримые границы пространства. От этого он приобретает свойства, которых у других судов нет. А почему ты увидела именно птицу, я догадываюсь. Как вы знаете, обычно я не беру пассажиров, но какое-то время назад пришлось взять на борт одного орнитолога.
Видя, что Яник не понял, капитан терпеливо объяснил:
– Специалиста по орнитологии. Это наука, изучающая птиц. Вот, я более чем уверен, что ты, Эльта, видела его воспоминания. Помню, он говорил в кают-компании о том, что мечтает найти какую-то редкую птицу.
– А почему я видела это одна?
– Вероятно, потому, что ты чувствительнее нас всех. Этому было уже не одно доказательство. Это интересно, но ничего странного тут нет, иногда такое случается. Воспоминания о Файолеане могут обретать форму, но всё-таки они очень мимолётны и недолговечны… А больше ничего странного не происходило?
– Нет…
– Вот и хорошо. Тогда идёмте скорее, у меня сегодня ещё дела в Менкесте.
Бетинка и Тимуш очень обрадовались гостям и немного огорчились, узнав, что Яник завтра отправится на «Альбатросе» дальше. Бетинка была в свободном платье, её фигура заметно округлилась.
– Осенью я стану мамой, – сказала она с улыбкой. – Надеюсь, родится сынишка!
– А я жду дочку, – вставил Тимуш.
– Очень рад за вас! – произнёс капитан. – Не хочется сейчас заводить разговоры о делах, но придётся – времени нет. Бетинка, мне нужно с тобой поговорить.
– Что-то случилось?
– Нет, просто нужна небольшая помощь.
– Идёмте в гостиную, – пригласила она, с беспокойством взглянув на капитана.
Все расселись за круглым столом, покрытым голубой клетчатой скатертью.
– Бетинка, дорогая, пожалуйста, расскажи мне ещё раз обо всём, что произошло тогда.
– Когда папа…
– Да, – кивнул капитан. – Когда твой отец ушёл в своё последнее плавание. Вспомни хорошенько: не заметила ли ты тогда чего-нибудь необычного? Может пригодиться любая мелочь. Например, вдруг Бартос упоминал, что опасается чего-то, или говорил о ком-то незнакомом.
– Я была ещё маленькая и многого не понимала в его словах, – вздохнула Бетинка. – Но… Что-то было, он упоминал какое-то место. Подождите… – Она задумалась. – Нет, никак не вспомню! Вылетело из головы! Но я могу узнать точно: мама писала об этом родным. Когда её не стало, мне вернули многие письма. Капитан, а остаться вы никак не сможете? Хотя бы до завтра? Мне надо поискать, я обязательно найду!
– Нет, остаться не смогу, – ответил Олле Верус. – Но завтра зайду к вам снова.
– Я найду, найду обязательно!
– Отлично!
– А зачем это нужно, капитан? – спросила Бетинка. – Если не секрет?
– Пока не могу сказать. Но это очень важно. И я надеюсь наконец-то всё выяснить. Ну, не буду задерживаться. – Он встал.
Яник спросил:
– А мне…
– До завтра оставайся здесь, – решил Олле Верус.
Капитан поспешил в Менкест, а Бетинка устроила Эльту и Яника в тех же гостевых комнатах, где они жили в прошлом году. Спальни были рядом и выходили окнами в сад, как и гостиная.
Эльта оглядела знакомые белёные стены. Хотела разобрать вещи, но тут же передумала и не стала ничего доставать. Открыла окно и облокотилась о подоконник. В комнату сразу поплыл аромат пионов, цветущих в саду. С одной стороны из-за пышных кустов выглядывала наперстянка, с другой – ирисы. Между кустами вдоль дома шла узкая дорожка, Эльта гуляла по ней в прошлом году, но сейчас разросшиеся цветы почти скрыли её из виду.
Из соседнего окна высунулся Яник.
– Пошли в сад.
Они вышли из дома и отправились на скамью в глубине сада, почти у самой ограды. Солнце сияло сквозь листву, кружевные тени уютно лежали на светлых плитах дорожки и аккуратно подстриженной траве.
– И что будем делать теперь? – спросил Яник.
– Не знаю, – вздохнула Эльта. – Бетинке нельзя волноваться. Если я скажу, что не хочу у неё оставаться, она расстроится…
– И обидится.
– Да, нехорошо получится. Я не смогу.
– Об этом мы как-то не подумали…
