– Ты ведь и сама прекрасно вышиваешь, дорогая, – сказал Фредек.
– Каждая женщина должна уметь вышивать, но в сравнении с твоей тётей я почти ничего не умею. Она настоящая мастерица.
Вдруг Эльта почувствовала, что сзади потянуло холодом. Она сидела спиной к двери, обернулась и прислушалась – но внизу была полная тишина, в лавку никто не входил. Эльта вспомнила, как позапрошлой зимой к ним в лавку пришёл Беласко и открыл дверь бесшумно, и обычно звонкий дверной колокольчик тогда не издал ни звука. Ей представилось, что Беласко и сейчас там, внизу. Она невольно поёжилась, а чтобы родители не заметили её тревоги, взяла печенье.
– Ну всё, я иду вниз, – сказала Северина. – А ты, Эльта, можешь делать уроки.
– Сейчас, мама. Только посмотрю новые заказы.
– Да, конечно, взгляни.
Звякнул дверной колокольчик. Пока мать отвечала на вопросы двух посетительниц, Эльта решила просмотреть заказы ещё раз, чтобы успокоить свою разыгравшуюся фантазию, – и замерла: среди них в самом деле появился новый. В списке товаров стояло несколько дорогих наименований, а карточка с адресом была розовая, напечатанная на лучшей бумаге. На ней было вытиснено тёмным золотом: «Терновая улица, 14. М. К. Аэд». Эльта могла бы поклясться, что ещё полчаса назад этой карточки здесь не было, – значит, пока они пили чай, в лавку действительно кто-то заходил. Кто-то, умеющий заставить молчать дверной колокольчик… Эльта понюхала карточку – на ней остался едва уловимый аромат превосходных духов.
– Нет, это не Беласко, это кто-то другой, – пробормотала Эльта себе под нос.
– Что, дорогая? – Северина повернулась к ней. – Я не расслышала.
– Ничего, мама. Заказ из Верхнего города. – Она кивнула на розовую карточку.
Северина посмотрела.
– И правда. Это сегодняшний? А почему же я его не помню? – задумалась она. – Ну, как бы там ни было, это прекрасный заказ!
– А можно я его отнесу? Я люблю ходить в Верхний город.
– Конечно! Ты хорошо справляешься, и туда я совсем не боюсь тебя отпускать. Но он будет готов только через несколько дней. Пожалуй, попрошу Фредека приготовить его побыстрее – покажем, как мы умеем работать. Если новым покупателям понравится, они вернутся и посоветуют нас знакомым.
Усталость, как и предсказывал Яник, оказалась действенным средством от дурных снов – в эту ночь Эльте не снилось ничего, если не считать смутного утреннего видения о контрольной работе по математике. Но после летних занятий с Тимушем математики она не боялась.
В этот день они с Яником собирались после уроков пойти к скале, о которой говорил молодой художник, и посмотреть, как там рисуют этюды, – Эльта специально захватила из дома пару бутербродов, – но, едва уроки закончились, пошёл дождь.
– Похоже, это надолго, – критически заметил Яник, оглядев небо.
– Значит, завтра?
– Завтра выходной.
– А, точно…
– Теперь уже только в октябре, – вздохнул Яник.
– И правда ведь, уже октябрь начинается… Ой, я совсем забыла! – Эльта принялась увлечённо рассказывать, но история о загадочном посетителе и розовой карточке не слишком впечатлила Яника.
– Да я сам сколько раз заходил к вам в лавку почти без звука! Если медленно открывать дверь, колокольчик не звонит – или звонит так тихо, что наверху не слышно.
– Всё равно слышно! Нет, это не простой заказ.
– Ты же его понесёшь – вот и проверишь. Сама увидишь, что это самый обыкновенный заказ.
– Значит, ты со мной туда идти не хочешь?
– Не знаю… Надо будет – схожу. А пока-то вроде незачем.
Сначала Эльта почувствовала досаду, а потом подумала, что Янику и в самом деле незачем туда идти: кем бы ни оказался человек, принёсший розовую карточку, в общении с ним или с ней требовалась дипломатия, в которой Яник был не силён.
Яник тем временем думал о чём-то своём. Вдруг спросил:
– Как там сказал Каус? Что оба смотрителя маяка – его друзья?
– Да. Тогда домик пустовал, смотрителя не было, и Каус сказал, что один смотритель уехал, а другой ещё не приехал, и оба – его старые приятели.
– Друзья или приятели – неважно, главное – они оба знают Кауса. Ага, понял.
– А зачем это тебе? Ты что-то задумал!
– Конечно, задумал, – не стал спорить Яник и замолчал – а Эльта не стала его расспрашивать.
Им удалось посмотреть на этюды в начале следующей недели. День выдался солнечный и тёплый, и у подножия скалы, в месте, защищённом от ветра, казалось, что ещё самое начало сентября. Чуть поодаль белели крайние дома Среднего города. На одном из них недавно уложили новую черепицу, и его крыша по сравнению с соседними казалась ярко-рыжей. А с другой стороны за густыми кустами и деревьями стеной поднималась скала.
Молодой художник, с которым они разговаривали в лавке, сразу их узнал.
– Подходите смелее! Вот.
Он показал на скалу. Эльта взглянула на рисунки – все художники рисовали высокий, почти отвесный склон и деревья у подножия. Их листья ещё не облетели и пылали на солнце огненным золотом.
– Понятно, – сказал Яник.
– Все скалы красивы, но эта – особенная.
– А почему? – спросила Эльта.
Художник пожал плечами:
– Неужели вы не видите? Всмотритесь в неё! Как падает свет…
– Я вижу, – промолвила Эльта, не сводя глаз со скалы.
Девушка, сидевшая с краю, прибавила:
– К этому виду невозможно привыкнуть, изучить его. Я пробовала рисовать эту скалу по памяти – совсем не то! Рисунок как будто гаснет. А когда пишешь её с натуры, любуешься и не можешь понять, почему это место мало кто замечает. Людям кажется, будто это просто окраина, ничего особенного, – а это самое красивое место в Гайстуне!
– Вот и хорошо, что его пока не заметили! – вмешался преподаватель, сухощавый, быстрый, с заметной проседью. – Как только заметят, разобьют здесь парк или всё застроят.
Он посмотрел на один из рисунков.
– Ты должен передать контраст! Старайся показать не каждый цвет по отдельности, а их соотношение. При этом тени должны оставаться прозрачными.
Яник с Эльтой пошли назад, размышляя об увиденном и услышанном. Солнышко пригревало, и спешить домой не хотелось.
– Скала и правда очень красивая, – сказала Эльта. – Мне даже захотелось ещё раз туда прийти.
– Да скала как скала.
– Чем больше на неё смотришь, тем красивее она становится, – продолжала Эльта мечтательно.
– Ну и что это нам даёт? Эймер просил найти место, где можно что-то спрятать. Это дом или какое-то другое здание. А эта скала – в ней даже расщелин нет!
