Яник вдруг перестал злиться и тихо ответил:
– Угу. Ну я ему устрою. И долго ждать не придётся.
Смотритель маяка
На экскурсию должны были поехать десять человек. На следующее утро все собрались у школьного крыльца. Было пасмурно и прохладно, пар шёл изо рта. Эльта стояла, засунув руки в карманы пальто, и задумчиво наблюдала, как фонарщик гасит фонари. В зябкой серо-синей утренней мгле было что-то манящее и одновременно тревожное. Эльта поймала себя на мысли, что, когда Каус увозил её и Эймера на Остров, она почему-то волновалась меньше, чем сейчас перед поездкой на маяк. А откуда взялось это волнение, она не могла понять.
Пришёл Яник, но они не успели ни о чём поговорить, потому что подбежала Грета и сразу затараторила:
– Учитель страшно рассердился на Казмера и его дружков! Они все лентяи и сегодня едва ли успеют исправить свои ошибки. Им велено сто раз написать: «Я должен благонравно себя вести» и ещё целую неделю на два часа оставаться в школе после уроков. Так им и надо! Эльта, ты очень хорошо придумала позвать учителя. Я даже не догадалась сразу. А ты, Яник, так храбро себя вёл! Мне очень понравилось, что ты…
Она не договорила: подъехала повозка и все стали рассаживаться. Эльта, Яник и Грета оказались недалеко от учителя, и, к великой радости Яника, Грета оставила эту тему.
Всю дорогу до маяка Яник напряжённо молчал, поглядывая в окно. Они покинули город, проехали порт, и слева потянулись скалы, а справа – пустынный, неприветливый берег. У Эльты в мыслях крутилась уйма вопросов и догадок.
Вдруг с улицы раздался дружелюбный голос:
– Стоп, сто-оп! Дальше – пешком, ведь вам надо полюбоваться на маяк со стороны! Выходите, друзья мои, выходите, добро пожаловать!
На дороге их ждал невысокий человек лет шестидесяти. Сразу было видно, что он улыбчивый и очень любит поговорить. Яник в недоумении сдвинул брови.
– Как я рад гостям! Жизнь на маяке уединённая, здесь редко бывают посетители. Хотя, поверьте, здесь есть на что посмотреть… Ну что, все в сборе? Хорошо добрались, не замёрзли? Меня зовут Базиль, я смотритель этого маяка.
Учитель поздоровался с ним, напомнил детям, как надо себя вести, и передал слово Базилю. Эльта посмотрела назад. Город остался далеко, в нескольких милях отсюда.
– Этому маяку уже больше двухсот лет, – сказал смотритель. – Больше двухсот, только представьте! А я служу здесь всего вторую неделю… Прежний смотритель уехал. Но не думайте, друзья, что я плохо разбираюсь в маячном деле! Я слежу за маяками уже два десятка лет. Раньше я был моряком, а теперь вот, видите, помогаю другим морякам не сбиться с пути… Хорошее это дело, пусть и трудное.
Он повёл ребят к маяку.
– Смотрите, маяк стоит так, чтобы его свет было видно далеко-далеко в море. Гайстунский маяк видно за семнадцать морских миль! Это примерно девятнадцать сухопутных – морская миля несколько длиннее обычной… Зимой маяк не работает, но сейчас, когда бушуют осенние шторма, без него не обойтись. А кто знает, от какой угрозы этот маяк спасает суда?
– От рифов, которые находятся к югу от гайстунской бухты, – ответил Яник. Остальные с уважением посмотрели на него.
– Совершенно верно, мальчик! Если кто не знает, рифы – это камни, скалы в море. Иногда они поднимаются над водой, и их можно разглядеть издали. А здешние рифы – самые коварные, они почти не видны, и горе тому судну, которое натолкнётся на них в бурю! Оно сядет на эти камни, как на мель, и его будет бить о них, пока не разобьёт в щепки.
Они подошли к маяку. Всем не терпелось оказаться внутри, потому что на открытом берегу дул сильный промозглый ветер. Эльта улыбнулась, глядя на знакомый домик, притулившийся к могучей башне, и вспомнила ужин с Каусом и Эймером. Смотритель подошёл к невысокому крыльцу маяка и отворил дверь из толстых досок.
Ребята ждали, что внутри окажется какая-нибудь мебель, уже готовились рассматривать обстановку, но увидели просторное круглое помещение с каменным полом, абсолютно пустое. Отсюда поднималась старая винтовая лестница с железными перилами. Все задрали головы, глядя, как она закручивается спиралью, уводя высоко-высоко, на самый верх башни. От этого вида захватывало дух. Кто-то крикнул – его голос отозвался гулким эхом. Возле лестницы была закрытая дверь.
Эльта обвела взглядом старые стены. Побелка потемнела и облезла, открыв кирпичную кладку. Здесь было холодно и пахло сыростью. Базиль показал на окно.
– Смотрите, какие у башни толстые стены. Четыре с половиной локтя толщиной! А кверху они становятся тоньше, около двух локтей. Кто догадается, для чего это нужно?
– Чтобы маяк не упал! – предположил кто-то. Другие засмеялись.
– Для устойчивости башни, – поправила Грета.
Смотритель просиял:
– Совершенно верно! Маяку необходимо быть очень прочным и устойчивым: во-первых, он высокий, во-вторых, на него постоянно налетают порывы ветра, а в-третьих, в шторм в него бьют волны.
– Сюда достают волны? – удивился мальчик из соседнего класса.
– Ещё какие! Бывало, что в доме – видели домик рядом с маяком? – даже затапливало подвал. Только представьте: ветер воет, огромные свирепые волны бьются о стены, холод пробирает до костей – но маяк должен работать, несмотря ни на что… Ну что, нам пора наверх. Осторожно, лестница крутая.
Подниматься по этой лестнице оказалось непросто: ступени были высокие, а подъём – долгий. В какой-то момент Эльта подумала, что цель уже близка, взглянула вверх и поняла, что пройдена только половина пути. На этой лестнице было три площадки, на которые выходили окна. Смотритель остановился на второй, и все с радостью последовали его примеру, переводя дыхание.
– Дети, а кто догадается, для чего нужны эти площадки? Почему бы не сделать лестницу непрерывной?
– Здесь можно отдохнуть, – сказала Эльта одновременно с кем-то, озвучив очевидное.
– Правильно. А почему смотрителю надо отдыхать, вы скоро поймёте. Глядя на меня, вы можете подумать, что смотритель человек немолодой, ему тяжело без остановки подниматься так высоко. Так-то оно так, но дело не в этом. Смотрители бывают разные… Когда-то здесь служил совсем молодой смотритель – но он тоже пользовался этими площадками для отдыха… Сейчас поднимемся, и вы поймёте почему.
Яник жадно разглядывал маяк. Перевесился через перила, попробовал их пошатать, потрогал стену, поковырял пальцем штукатурку.
– Что ты делаешь? – спросила Эльта.
– Надо обязательно поговорить с этим смотрителем. Задержись потом под каким-нибудь предлогом.
– Ладно.
Эльта посмотрела вниз, поморщилась от высоты и дальше поднималась, держась за перила – они были грубые, из железа, кое-где тронутого ржавчиной. Эльта взглянула в окно – сквозь мутноватое стекло виднелось неприветливое море. Было слышно, как снаружи шумит ветер.
